Книга Обретая надежду - Дж. Б. Солсбери

Он ухмыляется.

— Здесь работает хоть один парень, с которым ты не трахалась?

Волна нежелательных эмоций накапливается в моей груди и поднимается к горлу.

Он смеется, но я не могу его винить. Я бы, наверное, тоже посмеялась, даже отпустила какое-нибудь ехидное замечание о том, что остался один Билли, но не после Бена. Он увидел меня. Черт, не знаю, как тот это сделал, хотя не знал моего прошлого, знал только Эшли, стоящую перед ним. Бен доверил мне своего ребенка, пригласил меня на свидание. Его невинное прикосновение было более эротичным, чем мой самый дикий сексуальный опыт, но, в конце концов, мужчина увидел меня такой, какая я есть на самом деле. Недостаточно хорошей.

— Только те, кто слишком хороши для меня, — грустно говорю я и ловлю хмурый взгляд Энтони, когда прохожу мимо него.

Я в тумане усталости, когда бросаю выручку и документы, хватаю сумочку и машу охране, пока они смотрят, как я иду к своей машине. Забираюсь внутрь, достаю из сумки ключи и телефон и вижу, что у меня новое сообщение.

От Бена.

Мой пульс учащается. Я боюсь его открывать. Я все еще ранима, и одно неверное слово от Бена способно уничтожить меня. Сначала подумываю, что оставлю его непрочитанным, пока не вернусь домой, но я никогда не смогла бы сосредоточиться настолько, чтобы вести машину, поэтому, как срывая пластырь, я нажимаю на значок текста и читаю.

«Я должен перед тобой извиниться. Позвони мне, когда получишь это сообщение. Мне все равно насколько будет поздно».

Я никак не смогу справиться с разговором с Беном прямо сейчас, но знаю, что он увидит, что я прочитала сообщение, поэтому вместо того, чтобы позвонить, печатаю ответ.

«Никаких извинений. Ты поступил правильно».

Хочу попросить его передать Эллиот, что я скучаю по ней, но решаю, что лучше оставить его дочь в покое, и нажимаю «Отправить». Кладу телефон в подстаканник, завожу двигатель и еду домой. Я еще не выехала со стоянки, когда звонит телефон.

Дерьмо! Это Бен. И он знает, что телефон у меня под рукой, поэтому я не могу отправить его на голосовую почту.

В панике я отвечаю.

— Алло?

— Эш, привет. — У него усталый голос. Его голос тихий, как будто он либо только что проснулся, либо, возможно, не хочет будить Эллиот. — Ты дома?

— Нет, еду с работы.

— Как дела?

Я закатываю глаза. От него было гораздо легче отделаться, когда он вел себя как придурок, и даже тогда было трудно уйти.

— Ты не должен этого делать, хорошо? Я же сказала, что меня устраивает то, как обстоят дела между нами. — Не совсем, но… — Это к лучшему.

— Приезжай.

— Что? — Он что, сошел с ума? — Сейчас два часа ночи.

— Знаю, и мне действительно нужно поговорить с тобой, но я не хочу делать это по телефону. Я бы приехал к тебе, но не могу оставить Эллиот. Пожалуйста, это займет всего несколько минут.

— Бен…

— Тебе даже не нужно заходить внутрь. Я подожду тебя на крыльце.

— Почему ты не можешь сказать все, что хочешь, по телефону? — Так будет проще, потому что в присутствии Бена я теряю все функции клеток мозга.

— Я не могу тебе этого сказать.

— Эм, ладно, робкий парень, нет, спасибо.

— Эш. Приезжай. Пожалуйста.

Меня нужно держаться подальше, но я чувствую, как становлюсь податливой под его твердым командованием.

— Хорошо, но сделай это быстро. Я устала.

— Это не займет много времени.

— Буду через пять минут.

— Хорошо.

— Увидимся.

— Не вешай трубку. Давай поговорим, пока ты не приедешь.

Поговорим, пока я не приеду?

— Бен, ты уверен, что все в порядке?

— Я в порядке, просто… — Он выдыхает, и я слышу тихий щелчок двери. — Я скучаю по твоему голосу.

Слава Богу, я единственный человек на дороге в это время ночи, потому что его признание заставляет меня свернуть с дороги.

— Чем ты занималась последние полторы недели?

— На самом деле ни чем особенным. Все то же самое. — Хандрила. Оглядывалась назад на свою жизнь и сожалела почти о каждом решении, которое когда-либо принимала. — Как Эллиот?

— Она… с ней все в порядке.

— Это хорошо. — Конечно, с ней все в порядке. У нее, наверное, лучшая няня, какую только можно купить за деньги. — Слушай, извини за то, что отказалась от волонтерства. Нужно было предупредить тебя, что я со странностями. Мне вообще не следовало записываться.

— Это ты? Я вижу фары.

— Да, — говорю я, подъезжая к его дому.

Я смотрю, как он заканчивает наш разговор и засовывает телефон в задний карман. Выключаю двигатель и выпрыгиваю, когда Бен подходит к машине. На нем спортивные штаны и выцветшая футболка. Его волосы в беспорядке, как я себе представляю, какими были бы его волосы, если бы он лег спать с мокрыми волосами или всю ночь проводил по ним пальцами.

— Спасибо, что приехала, — благодарит он.

Когда его лицо не освещается ничем, кроме далекого уличного фонаря и тусклого свечения от его единственной круглогодичной рождественской гирлянды вокруг входной двери, мужчина выглядит более зловещим, чем я когда-либо его видела. Или, может быть, это потому, что в последний раз, когда я видела его, Бен был так зол. В любом случае, я готовлюсь к тому, что он скажет.

— Я действительно устала. О чем ты хотел со мной поговорить?

Он скрещивает руки на груди.

— Я поговорил с Эллиот о том, что случилось с вещами ее матери.

Я не осмеливаюсь сказать ни слова, чтобы опровергнуть ту ложь, которую Эллиот, возможно, сказала ему.

— Ты не лазила в шкаф Мэгги в тот день. Ты даже не заходила в мою комнату.

— Нет. — Я слишком устала, чтобы спорить. — Ты заставил меня приехать сюда ради этого?

Он подходит ближе, и я отступаю, пока не упираюсь спиной в машину.

— Мне нужно смотреть в твои глаза, когда мы разговариваем. Хочешь — верь, хочешь — нет, Эшли, но твои глаза ничего не скрывают.

— Здесь темно, ты даже не можешь их разглядеть. — Почему у меня такой запыхавшийся голос?

— Я их прекрасно вижу. — Он наклоняет голову. — Почему ты солгала насчет одежды?

— Я не лгала. Просто не исправила твое предположение. Ты хотел, чтобы это была я. Легче оттолкнуть меня, если я совершу что-то непростительное.

— Прости.

Я отворачиваюсь, глядя на темную соседнюю улицу.

— Ты был так зол, а Эллиот плакала. Я не хотела, чтобы ты наказывал