патриции, обмотались в простыни, как в тоги, и с диким ржачем проскочили мимо нас на улицу, окунаться в сугроб.
— Жеребцы, — беззлобно проворчала Белякова, проходя в раздевалку и скидывая одежду. — Давай, рассупонивайся, — поторопила меня, — обматывайся простынкой. Наша очередь в парилку идти.
— Угу.
Пока я раздевалась, подруга возилась с вениками в тазу, определяя, достаточно ли они запарились.
— Давай-ка я тебя попарю, Слав. Залазь на полок, — сказала деловито мне, как только я подошла поближе.
— С удовольствием, — воодушевилась я, проходя в парилку и вскарабкавшись повыше, улеглась на живот. — Ух, хорошо! — выдохнула, закрыв глаза.
Начала Анька с того, что хорошенько встряхнула веники, подняв их к самому потолку, где жара было больше. Захватив ими горячий воздух, стала меня опахивать, не касаясь вениками, от ступней к груди, и наоборот, разогревая тело. Пар приятными волнами прошелся по моей коже, вызывая мурашки. Постепенно подруга начала похлопывать вениками, слегка касаясь душистыми листьями тела, затем стала проводить веником снизу-вверх, и опять снизу-вверх, наращивая темп.
Я не вытерпела прелюдии:
— Анька, что ты там меня ласкаешь? Давай-ка, хлестали, как следует, а то засну сейчас под твоим опахалом.
— Ну, смотри, сама попросила, — заставил меня вздрогнуть вкрадчивый голос… Берсенева. Что-о?!
Я судорожно завошкалась на полку, пытаясь приподняться.
— Ты что здесь делаешь? — воскликнула растерянно, когда удалось подняться и посмотреть на обнаженного и возбужденного мужчину. — А? А где Анька? — тупее вопроса задать не могла.
— Малыш, ложись на место, — улыбнулся обезоруживающе муженек, положив горячие ладони мне на плечи и укладывая обратно на полок.
— Вы все сговорились? — прошептала, завороженно смотря в синие глаза Егора, зрачки которого расширились, практически перекрыли сейчас светлую радужку. — Ах, ты злодей! — ударила ладошкой по мощной груди, при этом, не испытывая ни капли злости. — Ты…ты, что творишь?
Крылья носа Берсерка трепетали, когда его лицо все ближе склонялось к моему.
— Прошу прощения, Яра, — ответил мне, нежно прикасаясь своими губами, осторожно проводя языком по моим губам.
— Уверен?
— Если бы, — его дыхание смешивалось с моим. Тяжело дышать от того, как Егор стиснул меня в своих объятиях. — Я соскучился, любимая. Готов ползать на коленях и молить о твоем прощении.
— Тебе придется сильно постараться, — уступила ему и ответила на поцелуй. Жадный, неистовый, сводящий с ума. Как же я скучала, можно уже признать этот непреложный факт. У меня реальная ломка без него. Все 15 долгих, мучительных лет — сплошная агония. Инсайт снизошел: «Нет! Не отпущу! Ни за что!» — И только попробуй еще накосячить! — рыкнула, кусая его губы до крови и царапая спину.
— Клянусь, любить тебя вечно, моя Греза, — прохрипел муж.
— Вечности не хватит, — усмехнулась, ловя ртом воздух. — Егор, я сейчас сварюсь, — захныкала ему на ухо.
— Сейчас, — подхватил он меня за бедра, прижавшись грудью к моей груди. Я послушно обвила его ногами за талию. — Что же с тобой делать? — проворчал муж.
— Любить, кормить и никому не отдавать, — озвучила свою версию
— Естественно не отдам, — нахмурился мужчина. — Яра, ты моя, запомни.
— Не поймал, а оттеребил, собственник, — решила подразнить Берсенева, но меня резко прервали на полуслове. — Аах! — завопила от неожиданности, когда на голову полилась холодная водичка. — Егор, твою ж Берсенью сучность!
— Сущность, ты хотела сказать? — смеялся паразит, окатив меня ледяной водичкой из ушата. Когда он успел донести меня до помывочной?
— Нет, сучность, — протестующе забарахталась в его руках.
— Ты ж хотела охладиться, — довольно промурлыкал он, заглушая поцелуем мой протест. Я оценила его старания. Эффект водички имел место быть. От жара точно не погибну. Но вот внутренний, все более нарастающий пожар кому-то срочно нужно гасить.
Вцепившись в широкие плечи мужчины, принимала его ласки и поцелуи, еще сильнее сжимая бедрами торс, желая почувствовать его в себе.
— Люблю тебя, — его первый толчок и мой блаженный стон от его признаний.
— Ммм.
— Люблю, слышишь? — шептал неистово, кусая мне шею и плечо, целую скулы, подбородок, нос и уши.
— Еще! — молила его о продолжении.
— Моя девочка, люблю…больше жизни, — повторял он, сильнее вжимая меня в стену.
— Не останавливайся, — подначивала, царапая ему спину.
— Да, моя хорошая, — еще больше ускорился, выполняя мои желания.
— Его-ор! — взвыла на пике наслаждения, максимально выгнув спину. — Тоже люблю, — прошептала охрипшим голосом на ухо любимому, когда он содрогнулся в оргазме следом за мной.
Когда счастливые и распаренные вышли в предбанник, вся шайка-лейка оказалась на месте.
— Ну что, помирились пупсики? — загоготал Максимка.
— Вы что, подслушивали? — задохнулась я от возмущения. — Сделали дело сводники и валили бы отсюда!
— Не дождетесь! — заржал еще сильнее Сафронов
— Еще чего? — фыркнула Анька. Любимов тактично промолчал.
— А что это у вас морды красные такие? — начал хохмить Максим. — От бани или…
— Макс, рот закрой, — тихо посоветовал ему Егор.
— Ну вот, — скорчил моську родственник. — Делай добрые дела после этого!
Вернулись в коттедж и снова очередной шок. Пока «парились» в бане, тут гостей понаехало. Замерла на пороге, хватая ртом воздух то ли от удивления, то ли от волнения. Егор споткнулся об мою застывшую фигуру, так как шел следом.
— Яра, ты чего?
— Что происходит, Егор?
— Новый год — семейный праздник, — хмыкнул он. — Родственники пожаловали. Чему ты удивляешься?
— Мило, — фыркнула в ответ, разглядывая пополнение. — Э-э, с Наступающим всех!
Кого тут только не было. И отец, и бабуля. Сафроновы-старшие, ну и, конечно, Берсеневы, родители Егора. За остальных личностей, присутствующих в гостиной, даже говорить не буду. Сама затрудняюсь сказать, кто эти все люди?
Одно радовало, что одеты все демократично «по-дачному». Никаких высокохудожественных туалетов у дам и фраков да смокингов у кавалеров. Иначе, в своих джинсах и свитере с оленями, я бы чувствовала себя еще более неловко.
— С Наступающим, дети! — радостно поприветствовали нас старшие члены семей. — Ну что вы застыли у порога? Идите скорей к столу.
— Это мы с радостью, — выскочил из-за наших спин Сафронов. Анька с Сашкой тоже подтянулись и двинули вперед за угощением.
Присев за праздничный стол, я немного расслабилась. Поняв, что за день практически не ела, поэтому сейчас ощутила все прелести голодного организма. Да еще физические нагрузки при примирении с мужем дают о себе знать. Надо срочно восполнять запасы энергии.
Атмосфера за столом была дружеская и веселая. Гости выпивали и закусывали, шутили, смеялись и провожали Старый год.
Наевшись до отвала, я вышла из-за стола и подошла к камину. Очень нравится мне смотреть на огонь в очаге, поэтому недолго думая, расположилась в кресле поблизости. Ко мне кто-то подошел со спины. Думала, Егор соскучился и решил составить компанию. Ан нет, ошиблась. Это была его мама, Вероника Егоровна,
