трюма струится желтый дым и наружу пробиваются языки пламени. Бадтке побежал в сторону ходового мостика и крикнул вахтенному офицеру, что судно горит. Его не поняли, хотя он прокричал слово «пожар» по-немецки, по-польски и по-еврейски. Вахтенный штурман послал на бак матроса, и когда тот подошел к трюму, чтобы узнать, что в нем произошло, внутри раздался сильный взрыв. Люковые крышки были сорваны с места, дым вперемешку с пламенем повалил сильнее, трюм пылал. Огонь распространился настолько быстро, что спавшие на твиндеке пассажиры с трудом смогли спастись, выбравшись по кормовым трапам на палубу. В пламени погибло трое взрослых и один ребенок, многие получили сильные ожоги.
Капитан Инч незамедлительно объявил пожарную тревогу и приказал обоим радистам быть на своих местах и запросить все суда, находящиеся поблизости. Капитан «Вольтурно» прекрасно понимал ситуацию: норд-ост 8 баллов, пылающий трюм, на борту более 600 человеческих душ и груз. Но самое главное — какой груз! Вот что числилось, помимо генерального груза, в коносаменте «Вольтурно»: 360 бочек с нефтью, 127 бочек и 287 стеклянных сосудов с химикатами, 1189 кип с торфяным мхом, кипы с джутом, машинное масло, рогожная тара (мешки), пенька, окись бария и джин. Видимо, капитан Инч в душе проклинал себя, что согласился в Роттердаме принять вместе с пассажирами столь огнеопасный груз. Ведь они в полном смысле слова сидели на пороховой бочке, которая теперь пылала и могла взорваться каждую минуту. Оранжевые языки пламени уже лизали спасательные деревянные плоты, укрепленные у основания фор-вант позади бака.
По приказу капитана начальник радиостанции Седдон в это время передавал в эфир азбукой Морзе: «SOS SOS SOS пароход «Вольтурно» координаты 49—12 нордовой 34—51 вестовой сильный пожар носовой части пылают два трюма необходима немедленная помощь». Это сообщение было передано в эфир несколько раз.
Ответ на призыв о помощи не заставил себя долго ждать. Не прошло и 20 минут, как второй радист «Вольтурно» Христофор Пеннингтон принял радиограмму от германского парохода «Зейдлиц». В ней говорилось, что SOS принят и немецкое судно находится от «Вольтурно» в 90 милях и спешит на помощь. Еще через несколько минут пришел ответ от английского лайнера «Кармания», принадлежащего фирме «Кунард Лайн». Он сообщил, что находится на контркурсе в 79 милях от «Вольтурно» и идет на помощь на предельных оборотах. В течение часа радиостанция горящего парохода приняла еще девять сообщений от судов.
Тем временем капитан Инч, распорядившись раздать всем пассажирам спасательные жилеты, со вторым штурманом Эдвардом Ллойдом и матросами руководил тушением пожара в трюме. Не помогли ни углекислотные огнетушители, ни недавно поставленная на судно система паротушения. Единственное, что оставалось сделать Инчу, это опустить в трюм пожарные рукава и дать в них под давлением воду. Но не прошло и 2 минут, как в трюме раздался взрыв, пламя взметнулось к клотику фок-мачты. Через считанные секунды произошел еще один взрыв, на этот раз более сильный, и если бы после первого взрыва тушившие пожар моряки быстро не отошли в сторону кормы, из них никто не остался бы в живых. Второй взрыв был настолько сильным, что котелок главного путевого компаса слетел с карданова подвеса, машинный телеграф вышел из строя, а паровая рулевая машина сломалась. В центральном пассажирском салоне и в лазарете обрушились подволоки. Неуправляемое судно привелось к ветру, и пламя опять стало относить в сторону спардека. С помощью аварийного ручного рулевого привода Инчу удалось еще раз развернуть судно кормой к ветру и с помощью струй воды из двух брандспойтов предотвратить загорание ходового мостика и передней части спардека. Тем не менее огонь уже охватил одну треть длины парохода. Обитатели твиндеков первых двух трюмов, спасая свою жизнь, бросились на палубы спардека, ломая двери и разбивая иллюминаторы. Хотя время от времени в глубине носовых трюмов раздавались глухие взрывы и над палубой, заливаемой брызгами волн, плясали оранжевые и фиолетовые языки пламени, капитан «Вольтурно», получивший сильные ожоги, продолжал отчаянные попытки погасить пожар. Он приказал матросам раскатать перед спардеком все имеющиеся пожарные рукава и направлять струи воды в два горевших трюма. Когда матросы, боясь новых взрывов, отказались исполнить приказ капитана, Инч поднялся к себе в каюту и, взяв револьвер, вернулся на носовую палубу. Под угрозой выстрела матросы продолжали борьбу с огнем. Это, видимо, и спасло ситуацию. Пламя удалось сбить, огонь отступил, но отступил на время. Капитан, офицеры и команда «Вольтурно» знали, что на помощь им, невзирая на сильный норд-ост, идут несколько судов, оставалось продержаться каких-нибудь 4—5 часов. Но этого не знали пассажиры. Услышав от команды, какой груз находится в трюмах парохода и испугавшись взрывов, пассажиры в панике бросились искать спасения на корме парохода. Там возникла такая давка, что стоявшие ближе к борту буквально были «выдавлены» за борт через проемы между релингами близ швартовных кнехтов. В бушующие волны падали женщины и дети. Так погибли около 10 человек, а толпа продолжала прибывать. Люди, боясь погибнуть от взрыва в каютах и коридорах спардека, искали спасения на открытой кормовой палубе. Озверевшие люди давили друг друга, многие женщины с детьми оказались прижатыми к кормовым релингам. Под натиском толпы они через проемы падали за борт. В это время судовой повар, отличавшийся гигантским ростом и могучим телосложением, зычным голосом сумел перекричать толпу и шум шторма. Его поняли, и люди на время прекратили движение к кормовым релингам. Тех, кто продолжал будоражить толпу, повар быстро «вразумил» веслом: две-три проломленные головы, и были спасены десятки детей и женщин.
Несмотря на отчаянные попытки, команда «Вольтурно» не смогла осилить огонь: в трюмах № 1 и 2 горели химикаты, нефть, машинное масло, пенька, рогожа и другие горючие грузы. Краска на палубе и бортах давно выгорела, корпус парохода в одних местах выпучился, в других просел и прогнулся. От сильного жара, пламени и взрывов лопнули стальные фор-стень-ванты и фор-стеньга, на которой одним концом была закреплена радиоантенна. При каждом крене судно на волне угрожающе раскачивалось. «Если антенна рухнет,— сказал капитану второй штурман Эдвард Ллойд,— наша песенка спета, мы останемся без связи». Смельчаков лезть на такую высоту во время 8-балльного шторма, да еще над горящим трюмом среди матросов не нашлось. Ллойд, будучи человеком смелым и решительным, сам полез на мачту, чтобы закрепить стеньгу. Он захватил с собой блок, бугель и стальной трос. Укрепив блок на бугеле и пропустив через него трос, он по нему спустился на палубу. Потом снова поднялся наверх и укрепил второй блок уже с другого борта. Таким образом, он сделал две оттяжки, которые удерживали стеньгу по бортам. Когда штурман спускался на палубу, пароход сильно качнуло
