груди. Гу Сян висела вниз головой на потолочной балке и начинала дремать, но даже её потревожил шум. Открыв глаза, девушка зевнула и сонным голосом спросила:
— Господин! Раньше вы говорили, что мы преследуем Чжоу Сюя, потому что он подозрительный тип, который может разрушить ваши планы. Но теперь, когда вы знаете, что он не представляет угрозы, почему приглядываете за ним день и ночь?
Примечание к части
∾ «Кто сказал, что хорошие люди не могут… погибнуть, не оставив потомства?» — отсутствие потомков — страшная судьба по китайским меркам.
∾ Гуаньинь (観音) — буддийское божество, часто рассматривается как олицетворение сострадания.
∾ «Осенний ветер отчаянно взвыл, вздымая бурлящие волны» — автор вписала в текст строки из стихотворения «Гляжу на лазурное море» (观沧海) Цао Цао, полководца и поэта империи Хань.
∾ «Неожиданная расправа… оставила воинство дракона без головы» — буквальный перевод идиомы «群龙无首». Фигуральное значение: группа без лидера. Дополнительное значение: никто в группе не обладает способностями, чтобы возглавить её.
Том 2. Глава 28. Древний Монах
Вэнь Кэсин окинул Гу Сян холодным взглядом и ядовито осведомился:
— Напомни, с каких пор ты решила, что можешь вмешиваться в мои дела?
Непривычно жёсткий тон напугал Гу Сян. Девушка оцепенела, широко распахнув глаза, но уже через секунду спрыгнула с балки на пол.
Она сопровождала своего господина с самого детства и прекрасно знала его характер. К важным делам Вэнь Кэсин относился серьёзно, но в свободное время позволял Гу Сян немного пошутить. Она частенько дерзила, но Вэнь Кэсин никогда прежде не сердился, поэтому девушка не могла взять в толк, что вдруг на него нашло.
— Господин, простите… — тихонько покаялась Гу Сян, с опаской поглядывая из-под ресниц.
Вэнь Кэсин промолчал, а затем, глубоко вздохнув, всё ещё раздражённый, отошёл к открытому окну глотнуть ночной прохлады. Когда он снова заговорил, уже не глядя на Гу Сян, голос звучал гораздо спокойнее:
— Итак, по-твоему, я тот, кто женщинами не интересуется совершенно, а мужчин находит или достаточно красивыми, чтобы переспать, или достаточно уродливыми, чтобы убить. Так, получается? Неужели трудно представить, что я могу завести одного-двух друзей, чтобы было с кем поговорить по-человечески?
Он не хотел пугать Гу Сян, но девушка совсем стушевалась, не понимая, чего от неё хотят, и, заикаясь, пробормотала:
— Д-да, господин. Я б-была не права…
Этот потерянный и бестолковый лепет заставил Вэнь Кэсина проглотить все слова, которые он собирался произнести. Было очевидно, что Гу Сян неспособна его понять, поэтому продолжение разговора лишалось смысла. Вэнь Кэсин всё явственнее ощущал незавидность своей доли: кого ни встреть, люди либо боялись его до оторопи, либо считали непредсказуемым безумцем. Разве кто-то раньше садился рядом у костра и слушал его фальшивый напев? Кто-то вспоминал о делах давно минувших дней, которые имели значение только для него?
— А-Сян, ты думаешь, я cпятил?
Вопрос прозвучал неожиданно. Гу Сян вздрогнула и нерешительно подняла взгляд на Вэнь Кэсина. Увидев его отстранённое лицо без малейшего намёка на гнев, она осмелилась нервно кивнуть. Вэнь Кэсин отвернулся с усмешкой. Немного подумав, Гу Сян добавила:
— Ну и пусть! Я все равно продолжу следовать за вами, господин.
— Зачем тебе сопровождать сумасшедшего?
Гу Сян всеми силами старалась правильно сформулировать ответ. Она с малых лет отлынивала от учёбы и радовалась, что никто особо не заставлял её корпеть над книгами. В итоге познания Гу Сян были весьма скудными, и только сейчас она заподозрила, что более обширный словарный запас не помешал бы. Гу Сян так много хотела сказать Вэнь Кэсину, но не знала, с чего начать. В итоге она выпалила:
— Сумасшедший или нет, всё равно! Вы в тысячу раз лучше других!
Вэнь Кэсин долго смотрел на неё, а потом печально улыбнулся. От этой исполненной одиночеством улыбки у Гу Сян аж в груди защемило. Поэтому она, не задумываясь, прибавила:
— Господин, я думаю… Знаете, я думаю, вы и в самом деле хороший человек!
Вэнь Кэсин громко расхохотался и закивал.
— Что ж, спасибо. После всей сказанной сегодня ерунды, ты наконец составила одно нормальное предложение!
С этими словами он распахнул окно пошире, собираясь выпрыгнуть наружу.
— Господин, вы куда? — всполошилась Гу Сян.
Вэнь Кэсин досадливо махнул рукой:
— Раз уж ты спросила — этот Е Байи слишком смазливый![190] Таким красавчикам нельзя доверять. Пойду, гляну, как глупый малыш Чжоу с ним справляется. Боюсь, без меня он может пострадать.
Он исчез прежде, чем Гу Сян успела что-либо ответить. Девушке потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и сообразить, кто такой «малыш Чжоу».
— Теперь мне понятно, каково это — лгать, не моргнув и глазом! — воодушевлённо сообщила она пустой комнате. — Глупый малыш Чжоу… Если он глупый, тогда я вообще без мозгов родилась!
Весьма досадно, что никто не дождался её ответа. С другой стороны, кое-кто мог не удержаться и намекнуть, что Гу Сян гораздо ближе к истине, чем ей хотелось бы думать.
- - - - -
Не сказав ни слова о цели их ночной прогулки, ученик Древнего Монаха летел вперёд как молния. Его цингун был настолько хорош, что Чжоу Цзышу с ужасом осознал: он давно потерял бы Е Байи из виду, если бы тот время от времени не поджидал отстающего.
Они довольно далеко удалились от поместья Гао, когда Е Байи наконец остановился и обернулся, заложив руку за спину. Чжоу Цзышу понятия не имел, зачем его привели на безлюдный перекрёсток, но не мог отделаться от одной невероятной догадки. Стоя чуть поодаль, он в недоумении наблюдал за своим необычным спутником.
Е Байи не спешил что-либо объяснять, зато дал возможность хорошенько себя рассмотреть.
Это был высокий крепкий мужчина с идеальной осанкой. Люди в белом обычно производят впечатление сдержанной скромности или невесомой лёгкости. К Е Байи эти определения не имели никакого отношения. В сумраке ночи он выглядел величественно, словно древняя статуя Будды. Внезапно у Чжоу Цзышу возникло убеждение, что оружием этого человека должен быть большой двуручный меч, который дополнил бы незыблемую стойку.
— Заметил что-нибудь? — чуть погодя спросил Е Байи.
Чжоу Цзышу вздрогнул. Его странное подозрение превратилось в уверенность.
— Прошу простить этого младшего за его слепоту, — произнёс он, склонив голову. — Я обращался к вашей почтенной особе недостаточно уважительно.
Молча,
