восприятии литературы и пестование этой ограниченности. Все, что не вписывалось в довольно узкие рамки восприятия «правильного» писательства, и мастерам, и ориентированным на эту же волну участникам было попросту неинтересно. Такого подхода я не встречал на семинарах, которые посещал прежде и которые проводили Анатолий Николаевич Курчаткин, Илья Кочергин, Ольга Новикова или даже современная Ольга Брейнингер – там было не в пример больше глубины и внимания к каждому тексту, даже не особо удачному, не особо интересному или не слишком форматному для конкретного семинара. Да и среди мастеров Союза Писателей России, как я отметил, были куда более интересные – тот же Юрий Козлов, например. Уровень и атмосфера «Современника» меня разочаровали, и я решил, что больше никогда не поеду на форумы СПР.
Мне ничего не дало посещение семинара Казинцева и ничем меня не обогатило. Звучит как звучит. Но я помню, как он говорил что-то о моей прозе, шутил, как его речь текла словно ручей – неторопливо, благостно, словно впрыскивая в сознание какой-то анестетик… Довольно странное было ощущение.
Много добрых слов уже сказано и будет сказано об этом человеке – достойном, интересном, ни на кого не похожем. Я вынужден признать, что мне особо сказать нечего. Но есть авторы, которых он поддерживал, которые ему благодарны, которым общение с ним дало многое, помогло стать на ноги или почувствовать собственный путь. Наверное.
Мне же Казинцев запомнится другим. Для моей жизни он стал, как бы это сказать, первым осознанным мертвым . Это не когда в детстве умер родственник, а ты даже не знал, что об этом думать, не сильно представляя, что такое смерть. И не когда был известный актер, например, которого помнишь по фильмам, но в жизни никогда не видел или видел мельком. И не когда чужой по духу – коллега из другого отдела, или какой-то приятель приятеля, а человек, занимающийся тем же, чем и ты, редким по сути, делом – писательским трудом (мне чудилось тогда, что я имею шансы стать писателем). Этот человек говорил с тобой, посвятил какое-то время чтению твоего текста, потом разговору о нем, потом вместе с тобой – разбору других текстов, и вы вместе два дня подряд провели во власти одной стихии, служа одному божеству (ну, условно, конечно). А сегодня этот человек гниет в земле; оттуда веет холодом, от которого не укрыться.
Как гниет Лимонов, которого я бесконечно любил. Но я никогда не встречал Лимонова, не говорил с ним.
Это никак не дает мне покоя. Это по-настоящему страшно – но не тем паническим страхом, что вмиг заставляет оцепенеть, а размазанным тонким слоем по каждому дню, по каждому утреннему пробуждению. По каждому действию, каждому сказанному и написанному слову.
В человеке что-то зреет
Вышло интервью Собчак, в конце недели заканчивается сериал «Метод», начался сериал «Чикатило».
Должна или не должна была Собчак делать это интервью или нет – мне это совершенно не интересно. «Метод» просто хороший фильм, но и о нем говорить не буду. Сериал «Чикатило» – по-моему, какая-то х*рня.
Но меня всегда занимала – и занимает – природа маньяков, а в более широком смысле и человеческая природа в целом. Когда-то я с интересом читал книгу маньяка Муханкина , который насиловал и убивал девочек, а потом писал лирические стихи про любовь, жизнь и смерть и так далее. Другие известные маньяки добивались успехов в труде, спорте, были вполне социализированными, обыкновенными людьми – с детьми, семьями, друзьями. Больше всего шокирует именно это противопоставление: не зря самой страшной зрителю казалась серия «Метода», в которой вообще было мало крови, но в которой герой Яна Цапкина играл такого женатого добрячка, выпивающего по ночам – самого обычного гражданина в самой обыкновенной квартире, чья добрая жена и не подозревала о его альтернативной жизни. «Как же он так притворялся? Как он мог так долго скрывать истинное лицо?» – спрашивают люди.
Но ведь это вопрос еще: а какое лицо истинное? Люди полагают, что вся остальная жизнь маньяка, кроме его преступлений – это некая маскировка, пыль в глаза для окружающих. Я же считаю, что любовь к жене, к спорту, работе или искусству – такая же искренняя, как и его темная страсть. В маньяке живет несколько сущностей, каждая из которых имеет к нему одинаковое отношение. И маньяк, выследивший и убивший жертву – это он, и спортсмен – это он, и семьянин – это он, и в каждой из этих ипостасей он настоящий, живой и искренний. Прошу понять, что я не защищаю деяния маньяков, я лишь интересуюсь этим сложным и непостижимым переплетением в одном человеке нескольких не личностей даже, а, скажем так, сущностей с разным набором регистров: у семьянина включены нежность, доброта, забота, у маньяка отключены сострадание, да и вообще восприятие жертвы как личности (маньяки всегда видят в жертве что-то свое, наделяют ее свойствами, которые той, в общем-то, не принадлежат).
Но разве не все то же самое присутствует и в каждом другом человеке? Разве не совмещают любые, простые на первый взгляд люди в себе несколько сущностей – светлых и темных, а также разных других оттенков? Злые и беспощадные с одними, в одних ситуациях, добрые и милые – с другими и в других. В человеке не рождаются добро и зло, они в нем есть изначально: в различных моментах жизни наступает время одного и время другого. Увлеченный одной стихией, человек отдает ей себя, делает передышку и потом погружается в другую, и эти стихии совсем разные, подчиненные своим законам, работающим только в рамках этой сущности и зачастую отвергаемым другой сущностью того же человека. Социум и личные интересы, амбиции никогда не позволят человеку демонстрировать только одну сущность, да и сами сущности таковы, что время от времени берут человека под свой контроль, просто не оставляя ему выбора. В каждом человеке есть и всепоглощающее, бесконечно черное зло, глубины которого бездонны, и возвышающее, сияющее божественным светом добро, не знающее пределов. Это изначально в нас. Ни то, ни то может так и не проявиться, что-то может проявиться на 70%, а что-то на 30, например. Человек может считать, что посвятил себя одной из сил, но и от второй ему никуда не деться. Я в это верю.
Все то же самое работает не только на уровне человека, но и на уровне общества. Максим Шевченко в популярной передаче «Ещенепознер» (рекомендую всем ) говорит потрясающую мысль, которую и я часто думаю (впрочем, без каких-либо надежд на истину):
