А он… он…
Да как он мог?!
Мои щёки горели — и чем дальше, тем больше. Однако покинуть директорскую башню вот так, сразу, я не могла.
Невзирая на бурю эмоций, слишком хорошо сознавала последствия своего явления в непонятной чужой одежде, поэтому поспешила в гостевую спальню. Там стремительно переоделась в своё, а вещи «от Эрвина» почистила с помощью заклинания и запихнула в шкаф.
Теперь — всё. Побег! Вернее, тактическое отступление.
До выхода я бежала, а дальше — пусть торопливо, но шла.
Когда добралась до наших с девчонками апартаментов, щёки почти угомонились, зато вспыхнули уши. Они горели так, что, кажется, припекали мозг.
Я знала, что выгляжу подозрительно, но деваться было некуда. Я толкнула дверь, а внутри снова засада. Девчонки! Прямо в гостиной. В полном составе, включая так и не отправленную на кухню Миоль.
При моём появлении возникла короткая пауза, потом Валетта сказала:
— Оу, Августа! Ты нашлась?
Миоль и примкнувшая к ней трусиха-Флавия, посмотрели с подозрением. От остальных взвинченность моего состояния тоже не укрылась.
— Августа, ты растрёпанная и пылаешь, — констатировала Пенелопа.
Не вопрос, конечно, но я ответила:
— Лорд Эрвин взбесил.
Девчонки переглянулись. Никто не усомнился, ведь характер эр Форса известен, но прозвучавшего объяснения оказалось мало.
— Что случилось на поле? — нахмурилась Валетта. — Возникла какая-то проблема?
Увы, леди, в отличие от Форгина, к директору не пошлёшь…
— На меня напал тигр, — сообщила я.
А что? Они водятся неподалёку, об этом всем известно. Иногда и до самого замка добегают, как рассказывал кто-то из парней.
— Ничего себе, — всполошились все и сразу.
— Я не справилась, но в последний момент появился лорд Эрвин и убил хищника.
— А ты? — воскликнула Дорина обеспокоенно. — Ты как? Не ранена?
Я отрицательно качнула головой.
Леди снова переглянулись, кто-то даже посочувствовал. И кажется всё понятно, можно переключаться на другую тему, но тут зараза-Пенелопа выдала:
— Появился? В последний момент? — И совсем задумчиво, причём без шуток: — А ведь воплощённые часто чуют опасность, которая грозит их возлюбленным. Видели, как директор сорвался, когда господин Форгин сказал, что Августы с нами нет?
На пару бесконечных секунд звуки исчезли, сокурсницы онемели, а я вместе с ними.
Но потом Миоль очнулась и парировала пренебрежительно:
— Влюблён? В неё? — И такой взгляд, словно я последняя страшилинка. Кривая, косая и без тени ума.
Флавия закивала, поддерживая бледную:
— Кто он и кто она? Ну какая там любовь? Вы что придумали.
С сутью об отсутствии любви я была согласна, зато всё остальное…
Кто-нибудь может объяснить, чем эти две «удивительные красавицы» лучше меня?
— Не знаю, — продолжила бледная Миоль. — Как по мне, лорд Эрвин… если и влюбится, то не в Августу точно.
— А в кого? — я вздёрнула подбородок и подпустила в голос высокомерия.
— Не знаю, — Миоль дёрнула плечом. — Просто не в тебя.
— Ты слишком… — вновь поддержала Флавия, но запнулась, так и не придумав какая такая «слишком». — Одним словом не такая!
Глупые нападки. Даже не обидные, а просто бесящие. Но злость на сокурсниц вспыхнула и погасла, не выдержав конкуренции с кое-кем другим.
Лорд Эрвин. И дело даже не в последнем вопиющем происшествии, а в его личности в целом. Здесь и сейчас я выдержала и промолчала, но спустя пару часов, за небольшим девичьим чаепитием, с языка слетел волнующий меня, но очень неоднозначный вопрос:
— Девочки, что вы думаете о распутных мужчинах?
В гостиной повисла изумлённая тишина, кто-то закашлялся.
Несколько долгих секунд Дорина, Валетта и Пенелопа — а обращалась я исключительно к ним! — раздумывали, а потом Пенелопа спросила:
— Это ты опять об Эрвине?
Я ощутила, как вспыхивают щёки и поспешила заверить, что директора вопрос не касается и речь вообще о другом.
— О чём другом? — не поняла Пенелопа.
— О том, что есть мужчины, которые ведут себя вопиюще, позволяют себе соблазнять чужих жён, нарушать приличия и вытворять такое, за что любую девушку, даже неблагородную, давно бы подвесили на позорном столбе.
— Так я и говорю — об Эрвине, — повторила Пенелопа.
— Да нет же! — продолжила настаивать я.
Говорила и ощущала себя полнейшей дурой, ведь отсылка к директору была слишком очевидной. Вот как можно, Августа? Ты никогда не была излишне сдержанной, но открыто поднять такую тему — абсолютный перебор.
В итоге, невзирая на все мои протесты, разговор опять свернул к любителю светить телом под чужими балконами…
— О да, я слышала о его похождениях, — кивнула Пенелопа.
— У него скверная репутация, — нехотя признала Валетта.
— А помните? Два года назад такие скандалы печатали в светской хронике! — включилась продажная Флавия, которую не спрашивали.
Миоль в кои-то веки промолчала, а Дорина неожиданно сказала:
— Вообще, я слышала от отца, что лорд Эрвин не так уж плох.
Эта фраза была как увесистый булыжник, упавший в воду. Просто бульк, и всё тихо, а по воде угрожающих размеров круги.
Отец Дорины, кроме прочего, занимал высокий пост при дворе и отличался ну очень строгим нравом. Я вообще не понимала, как он отпустил дочку в Высшую Военную школу. Может, как и мои, надеялся, что Дорина отсюда сбежит?
— Отец говорит, что Эрвин больше кичится, — продолжила наша лидерша. — И что половина тех скандальных статей, кстати, — она повернулась к Флавии, — выдумка от первых до последних строк.
— Мм-м… — протянула Валетта задумчиво.
Тут и Миоль ожила…
— Мой четырёхъюродный дядя служит младшим советником его величества Сарроса, и он говорил, что Эрвин бесит всё семейство, но лорд действительно неплох. Таскается не чаще других, а может и реже, просто громко. Мол, в Эрвине до сих пор играет юношеский максимализм. Ему нравится кураж.
