сына от этой девушки. Некоторым родителям свойственна излишняя опека над детьми, особенно, когда дело касается любви и возможного брака. Наверняка мать Матвея знала, что Кристина поругалась с мужем и опять постучалась в дверь ее сына… Вспомнив об этом, я нервно принялась кусать нижнюю губу.
А какая еще версия появилась бы сразу? Да, меня вполне можно было отправить в «Озерное» присматривать за Матвеем, уж не погрузился ли он в пучину депрессии, например… Или просто на разведку.
«Отец, конечно, и сейчас дружит с Ларисой Григорьевной, если не ошибаюсь, так зовут мать Матвея».
– Неужели?
– Я не знакома с твоей мамой. Честно.
– Тогда твое появление здесь меня удивляет, потому что иных объяснений я не нахожу. – Матвей усмехнулся по-доброму. – Я в какой-то мере сбежал из Москвы, захотелось тишины, и чтобы меня – двадцативосьмилетнего здорового мужика, чуть-чуть поменьше воспитывали. Ты с отцом видишься?
– Нет. – Мы неторопливо зашагали по дороге к участку. – У него родился сын, и моя персона утратила остатки интереса.
– Надеюсь, ты не расстраиваешься? Знаешь, есть такая штука – равновесие. Со временем оно расставляет все по своим местам, и рано или поздно рядом появляются те, кому ты действительно нужен или нужна. Веришь мне?
– Да, – я улыбнулась. Отчего-то появилось ощущение, будто гора с плеч свалилась. Наверное, иногда важно услышать простые и понятные слова от человека, который… М-м… Я тихо вздохнула и улыбнулась.
Матвей взял меня за руку и сжал ее, видимо желая поддержать. Мы так и пошли дальше. Я чувствовала тепло и грубоватые подушечки его пальцев, правда, в эту минуту они казались невероятно нежными… Сдержав очередной счастливый вздох, я покосилась на Матвея, поймала на его плече три родинки, расположенные треугольником, и сразу отвела глаза в сторону.
Пять лет назад в моей душе поселилась подростковая влюбленность к заботливому молодому человеку – высокому, красивому, доброму… Он щедро пригласил меня в свою взрослую жизнь, и я долго вспоминала те дни. А что теперь? А теперь то чувство вернулось, вот только сила его иная. Мне кажется, дрожит земля. И я дрожу вместе с ней. Только потому, что в руке Матвея – моя рука…
– Признавайся, напугал я тебя приглашением на танец? А то душа у меня не на месте, переборщил немного.
– Вовсе нет, – ответила я. Как же не хотелось, быть в глазах Матвея младшей сестрой. Да пусть бы случился этот танец! И, может, я жалею, что сбежала тогда…
Пила ли я когда-нибудь столь вкусный чай? Вряд ли. Мы устроились на веранде с чашками, овсяным печеньем, белым хлебом и малиновым вареньем. За небольшим круглым столом, напротив друг друга. Матвей смотрел на меня неотрывно, его взгляд был любопытным, изучающим, добрым и еще… Он переворачивал душу.
– Динка, я бесконечно рад тебя видеть. – Матвей откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Какая же ты стала…
– Выросла? – я тоже улыбнулась.
– Да. – Он хотел еще что-то сказать, но сдержался. А жаль, каждая фраза для меня была значимой.
– Сначала казалось, что ты непременно меня узнаешь сразу, а потом, вовсе нет…
– Ну, чего уж скрывать, пара минут мне потребовалась. Долго меня искала? – Матвей зачерпнул ложкой варенье, полил им хлеб и положил получившийся сладкий бутерброд на мою тарелку. Малиновая капля потекла по румяной хрустящей корочки и остановилась на полпути.
– Нет, мне помогла Даша. Очень хорошая у тебя племянница.
– Мне следовало догадаться. – Матвей кивнул и добавил весело: – Представляю, сколько всего она тебе наболтала. Она же пока все тайны мадридского двора не выдаст, не успокоится. Люблю ее и за эту непосредственность тоже. – Он помолчал немного, и я почувствовала, как между нами появляется неловкость. Настойчивая, томительная, наполняющая душу волнением. – А я увидел тебя и подумал: «Странно, откуда взялась эта красивая девчонка? Одна… Сбежала от проблем что ли? Может, помощь нужна?» И решил нагрузить тебя общественными работами в виде готовки и посуды. Чтоб не скучала и не сидела в своем доме безвылазно. – Глаза Матвея хитро блеснули. – Но я довольно быстро понял, кто передо мной. Ты меня удивила, Дина. – Сделав большой глоток чая, он вернул чашку на стол. – А теперь открывай свои секреты: почему ты здесь и почему не сказала сразу, кто ты?
Но на эти вопросы не существовало простых ответов, а те, что были, не получилось бы произнести легко и непринужденно. Ясно же, что как только я озвучу цель визита, и Матвей поделится подробностями, связанными с бутылкой, у меня не останется причин находиться на этом дачном участке. Я должна буду собраться и уехать, но разве этого хочет сердце? И не превращусь ли я в глупенькую, наивную особу в глазах Матвея? Да, он – археолог, и многое повидал, но фантазии относительно различных артефактов – это несколько другое. Цыганки, зеленые сосуды, пыль времен, древние проклятья…
«А не призналась я, что мы давно знакомы, потому… м-м… Потому что мозг меня предал», – наверное, я могла выдать лишь такое объяснение.
– Мне было интересно, изменился ты или нет. С тех пор же прошло пять лет. И еще… Узнаешь ли ты меня? – немного замявшись, произнесла я и решила побыстрее перейти к основной теме. Увиливать уже бы не получилось, да и не было в этом смысла. – Обещай, что не станешь смеяться, – попросила я, мысленно подбирая слова. – Причина, по которой я приехала не совсем… обычная. Вернее, она почти невероятная.
– Тебе удалось меня заинтриговать еще больше.
– Помнишь, ты подарил мне бутылку?
– Нет. – Матвей пожал плечами.
– Ну, ты достал из шкафа ящик с разными артефактами и сказал, чтобы я выбрала какую-нибудь вещицу на память. Подожди, я сейчас… – Желая сократить объяснение до минимума, я быстрым шагом направилась в свой домик, достала зеленую бутылку из шкафа, стянула с нее бумагу и устремилась обратно на веранду. Странно, почудилось, будто бутылка вдруг стала гораздо тяжелее, точно тайна, заключенная в ней, весила как минимум килограмм. – Вот. – Я поставила бутылку на стол и села.
– Да, теперь вспомнил. Это Сашкина находка, и я тебе ее подарил.
– Понимаешь… – И чуть помедлив, сбиваясь, я принялась рассказывать о давних подозрениях бабушки, про порчу и сглаз, а также о встрече с цыганкой и о том, что мою судьбу уже несколько лет терзают беды из загадочного зеленого сосуда. Прозвучала история довольно неплохо, я даже похвалила себя за стройную сюжетную линию и отсутствие продолжительных «э-э-э». Матвей слушал молча, не перебивал и вовсе не смеялся, что, конечно же, радовало. – А в моей жизни больше и не было таинственных сосудов. Пустая и при этом запечатанная бутылка – необычно
