просто популярного, но и авторитетного журнала «Журналист» (выходил в системе газеты «Правда»!), публиковался в пресс-релизе самой «Правды», газете «Комсомольская правда», журнале «Телевидение и радио», АПН (Агентство печати «Новости»). Писал и потому, что, говоря возвышенно, «не мог не писать» – стремление к журналистике, к перу, к бумаге, к слову, желание увидеть его напечатанным было моей «родовой чертой». Писал и потому, что это давало хороший приработок. В советское время за книги, за публикации в журналах, газетах платили хорошо, я бы сказал – очень хорошо. Издав в 1981 году свою книгу «Нравственный мир советского человека. Опыт социологического анализа нравственных проблем современника» в 10,5 печатного листа, я получил гонорар ровно в половину стоимости автомобиля «Москвич»! Заняв вторую половину, я машину и купил. Издав в 2007 году свою книгу «Российская ментальность и исторические пути Отечества» объемом в 15,5 печатного листа, я получил гонорар, на который мог бы купить только два колеса от скромного автомобиля. Получив деньги за статью, которую я отдал в АПН (современное РИА «Новости») в 1978 году, я купил шесть путевок на курорт в Сочи (для своей семьи и семьи Альбина Каньи) и билеты на поезд. Правда, надо отдать должное, в АПН платили больше, чем в каких-либо других издательствах, тем более когда, как в моем случае, статью издали в Японии. Печатаясь же сегодня в ведущих газетах страны («МК», «Независимая газета», «Литературная газета» и др.), я гонорар вообще не получаю! Или его не дают, или он настолько мал и получить его настолько сложно, что, как говорится, овчинка выделки не стоит…
Вернемся к журналистской работе времен учебы в академии. Конечно, в памяти остались только наиболее значимые и интересные публикации. Послал меня журнал «Журналист» в Сибирь по местам добычи нефти. Это была, пожалуй, одна из самых моих интересных журналистских поездок. И одна из самых протяженных во времени и пространстве. Длилась она около месяца (благо летом, когда занятий не было), и побывал я в десятках городов и поселков, где разворачивалась настоящая битва за большую нефть, ту нефть, которая нас и по сей день кормит. Тюмень, Сургут, Самотлор, Нижневартовск, далее к северу за полярный круг к «городам-героям» (так местные в шутку называли поселки, вахты у буровых). Самолеты, вертолеты, огромные грузовики, вездеходы – на чем только не добирался!
Сургут 70-х годов. Машин на улицах больше, чем в Москве, всюду стройки, склады. Один кинотеатр. «Он в морге открыт, – рассказывали мне старожилы. – Большой такой морг построили, а люди не умирают. Вот и решили пока в нем кино крутить, удобно – окон ведь нет». От города тянется километров на семьдесят узкое шоссе. Это единственная дорога к промысловым вышкам. Дорога уникальная, проложена она по глубокому болоту. Вырыли в нем траншею метров восемь-десять глубиной, засыпали песком, который привозили с Оби, и клали на него бетонные плиты. Вижу – на обочине торчит какая-то железяка.
– Ребята, что это такое?
– А это конец крана здорового экскаватора. Он весь в болото ушел, с дороги нельзя съезжать.
В Сургуте привели меня домой к одному буровику. Он меня поразил! Сколько лет прошло, и был я у него в гостях не более двух часов, а я его помню до сих пор. Молодой красивый парень, меньше 30 лет.
– Почему ты буровым рабочим стал? Ты же, как мне сказали, нефтяной институт в Москве оканчивал?
– Ну, во-первых, буровик зарабатывает намного больше инженера. А во-вторых, чтобы стать хорошим руководителем, надо начинать с бурового мастера.
– Ты хочешь стать руководителем?
– Конечно! Тут в Сибири люди быстро растут.
Жил он в пятиэтажке хрущевского толка. Зимой в углу комнаты за ночь от испарений появлялся снежный сугроб. Не строили еще в городе домов под сибирские морозы! Скромная однокомнатная квартира, книжные полки. На них заметил много литературы на французском языке. Развлечений в городе мало, он не пьет, вот, чтобы время занять, и выучил французский. А еще купил автомобиль, да не какой-то там «Москвич», а «Волгу»! Тем, кто в это время нефтяную Сибирь осваивал, много разных привилегий государство дало. Удивительно не то, что он автомобиль купил, это многие делали. Удивительно то, что он его в Сургут доставил! Остальные свои машины домой на Большую землю переправляли, а он – в Сургут.
– Где же ты на нем ездишь? Город пешком за полчаса обойти можно, а дорога из него только одна, да и та короткая.
– Вот по ней и езжу. Так приятно!
– Бежать в Москву не собираешься?
– А зачем? Здесь же все есть. И интересная работа, и перспектива, и деньги хорошие, и ребята отличные. Да и дело мы делаем очень нужное для страны.
Вот вам и советский молодой человек, и его патриотизм! Конечно, не все такие были, но таких, как этот буровик из Сургута, тоже было довольно много.
Запомнилась мне эта поездка и встречей с одним из руководителей освоения сибирской нефти – легендарным Виктором Муравленко. Легендарным он стал позднее: и Герой Социалистического Труда СССР, и лауреат Ленинской премии, и четыре ордена Ленина, и названные в его честь город, улицы, школы, горные перевалы, книги, ему посвященные и т. д. Я же беседовал с «просто» руководителем «Главтюменьнефтегаза». «Просто» – поставил в кавычки потому, что уже в это время от него впрямую зависела жизнь огромного края. Он, что называется, с нуля начал осваивать сибирскую нефть, строить промыслы, города, дороги, привлекать со всей страны сотни тысяч людей. Его все знали, им гордились, его боялись. Вот у него-то после поездок по местам нефтедобычи я и взял интервью. Интереснейшая, незаурядная крупная личность. Помню, как в беседе с ним я спросил, почему так тяжело жить нефтяникам. Жилье скверное: панельные дома и просто бараки, снабжение продуктами, товарами отстает, о культурном досуге можно только мечтать…
– А вы что хотите – чтобы мы быт наладили и уже потом нефть добывать начали? Да мы бы тогда еще лет десять ее не имели, а нефть стране сегодня, сейчас нужна, без нее мы пропадем!
Не решусь сказать, как надо было бы правильнее работать в эти годы, но одно правда: без нефти мы бы не продержались еще почти двадцать лет.
Хотя я и занимался журналистикой, но, конечно, главным для меня в это время было написание диссертации. В этих Записках я не собираюсь рассказывать о своих научных работах. Если у кого есть интерес к ним, пусть читает мои книги и статьи (где-то более 200 названий). Но скажу только, что в этой своей практически первой научной работе было достаточно много того, чем я горжусь до
