– А как ещё можно защитить дом от проникновения этих тварей? Что-то не больно волки напуганы.
– Потому что мы не раз через это проходили. Помимо огня, железа, и перца с чесноком есть ещё один, самый действенный способ, – отозвался Йан с хитрой усмешкой.
– Какой?
– Заниматься любовью.
Я сглотнула.
– Может, тогда укрепим защитные силы Драгнура?
Они расхохотались.
– Отличное предложение, – сказал Йан.
– Тогда подождите минутку, я умоюсь.
Мужчины были не против, хотя отпустили меня неохотно. В ванной я разделась до сорочки и, подумав, взяла подарок Жилль – бутылочку с ароматным маслом. Женщина советовала пользоваться им перед ласками, чтобы тело было более гладким и приятно пахло. Меня устраивали и мои ягодные средства, но тут уж я не утерпела, намазалась. Потом вспомнила, что ещё женщина говорила, и покраснела. А если и правда пригодится?
Снова мне предстояло удовольствие, которое казалось запретным. Но разве можно отказаться от этих ласковых прикосновений, от поцелуев глубоких, страстных, полных желания? Я вышла к мужчинам, и удовлетворённо отметила, что они уже раздеты. Ульф протянул ладонь, и я оказалась между ними на мягком пледе. Я уже совсем не стеснялась касаться супругов, и волновалась только о том, что одного из них обделю лаской.
– И пальцы удобно скользят, – улыбнулся Ульф.
– А вы как всегда жаркие и приятные, – отозвалась я.
Погладить, изучить красивые изгибы сильных тел. Поцеловать, подпустить ближе, стать одним большим объятием. Поглощённая любовью, я даже не сразу поняла, что они собираются со мной делать. А потому не сопротивлялась, только испуганно вцепилась в плечи Ульфа, который лежал ко мне лицом.
– О, боги… Неужели мы можем?..
– Можем. Не бойся, малышка. Мы не причиним тебе вреда.
– Я знаю, Ульф… Ох, Йан! М… Остановись. Пожалуйста, медленнее…
– Тебе больно?
– Нет, просто меня это слишком сильно возбуждает, – пробормотала я. – Особенно когда ты так касаешься моей груди, а Ульф целует… О…
Больше я не могла произнести ни слова. С губ срывались тихие стоны, тело стало жарким, словно уголёк, и дыхание высохло. Это было как раз то удовольствие для троих, о котором говорила Жилль, и каким же ошеломляющим оно оказалось! Ох и не зря я намазалась маслом везде, где только можно… И, наверное, правильно подруга сделала, что не рассказала мне, как ещё можно заниматься любовью. Хорошо, что Ульф не торопился, но, боже, ощущение было такое, словно я снова невинна! Мне хватило смелости отдаться новому чувству, и оно радугой охватило стены, пронзило, сковало, унесло. Я чувствовала мужчин иначе, я училась у них любви, и любовь учила нас друг другу. Йан шептал мне ласковые слова, Ульф целовал, обладая так, как прежде и не думалось возможным… А потом я чувствовала их обоих, и всё стало неважно кроме наших дыханий и того прочного доверия, что рождается в такие мгновения.
Ни одна тёмная тварь не могла пробраться в замок, пока мы так занимались любовью, это я знала точно.
Кумры ушли наутро – до следующего года, как сказал Йан. Меня совершенно не беспокоило их нескорое появление: я думала о том, что испытала ночью. А потом спохватилась спросить у мужчин об их семьях. От Жилль я знала, что отцы Йана и Ульфа погибли в битвах, а мамы умерли от болезни, что приходила с тёмного острова.
– Твоя сестра, – посмотрела я на Ульфа. – Почему, зная, как для волков важны волчицы, она избрала мужчину из другого клана?
– Любовь, конечно, – улыбнулся старший. – Притом неожиданная. Йан тебе рассказывал, как на корабле ходил?
– Угу.
– Правда, только после того, как твоё разрешение получил, – усмехнулся Йан.
– Я бы не стал сестру неволить, – улыбнулся Ульф. – А так она судьбу свою нашла. Сердцу-то не прикажешь.
– Верно, – улыбнулась я в ответ. – А у тебя никого?
Йан развёл руками.
– К сожалению, родных нет, но мне и названые братья дороги. Взять того же Ульфа – он всё равно что кровный.
Я сжала их руки. Мы гуляли возле замка, рассказывая друг другу обо всём самом значимом и интересном. И вдруг с башни донёсся звон труб… Он возвещал о прибытии важных гостей, и у меня почему-то забилось сердце. Я издалека увидела десятерых всадников, во главе которых ехал огромный бородатый мужчина на белоснежном коне.
– Это сам Бран Медведь, – сказал Йан. – Что-то случилось, раз он оставил родных и пустился в столь долгий путь.
– Хм, – нахмурился Ульф, и у меня закололо где-то в глубине живота.
– Приветствую вас, братья волки, – сказал мужчина. Он спешился, они с Йаном и Ульфом обнялись.
– Нуала, это вожак белых медведей, Бран Белый.
– Моё почтение прекрасной госпоже волчице, – поклонился мужчина.
– Рада знакомству!
Медведь кивнул, и в его глазах я прочла тягостную тревогу.
– Прежде чем пустите в замок, вы должны знать, что я принёс безрадостные вести.
Почему счастье всегда так скоротечно? Сердце моё замерло.
– Вы должны отогреться и отдохнуть с дороги, – сказал Йан. – А вести далеко не всегда радостны.
Медведь тихо вздохнул и вдруг склонил перед нами голову:
– Простите. Отдых этот будет короток. Нечисть объявилась в наших краях, братья, и нужна ваша помощь. Если не раздавим мерзостных у Края, они проберутся на святую землю и пустят здесь корни.
– Двадцать лет прошло, – сказал медведь. – Они нашли способ прорвать заслоны. Я отправил послов к остальным, и мы все встретимся у барсов, чтобы потом отправиться в горы. Если вы, конечно, согласитесь, – добавил он, и посмотрел на меня.
– Мы поедем, – сказал Ульф, и Йан кивнул.
Они не сомневались, а у меня земля уходила из-под ног.
– Пойдёмте.
Они положили ладони мне на плечи, подталкивая к замку, и я, едва переставляя ноги, послушно вошла в ворота. На душе было холодно и жутко.
– Распоряжусь, чтобы накрыли на стол и приготовили комнаты, – сказала я, надеясь, что это поможет собраться с мыслями.
– Да, спасибо, – отозвался Йан.
Всё это было дурным сном. Обеспокоенная Жилль спросила, в чём дело, я сказала только одно слово:
– Война.
Когда мы с ней и тремя другими женщинами вынесли угощение, зал уже был полон воинов. Они переговаривались, и атмосфера была мрачно-напряжённой, но ни от кого не веяло отчаянием. Волки были суровы и решительны в своём холодном спокойствии, и главной силой – это было понятно сразу – оставались два вожака.
Значит, придётся расстаться с ними обоими. Теперь-то ни один не останется в замке, чтобы меня защитить. Не было больше Гурфика, а без него и ни единой серьёзной угрозы. Всё, что прежде казалось мне опасным: стычка с тиграми, или долгая дорога до кланов-союзников, – стало детским лепетом по сравнению с той угрозой, что плодил Гацерос. Даже само слово меня пугало, и, представляя, как объединённое войско доберётся до границы кровавых земель, я начинала крупно дрожать.
