Он молчал, напряженно вглядываясь в зиявший в земле проем с распахнутой деревянной дверью, что материализовался всего в полутора метрах от него. Но там никого не было. Это его сбило с толку, и он осторожно и устрашающе бесшумно приблизился ко мне.
Я замерла, не зная, как поступить. Шелест травы под моими ногами заставит его палить по всему подряд. А если мне все-таки удастся спрыгнуть вниз, не попав под град пуль, то не факт, что успею вовремя дематериализовать выход или обрушить тоннель.
Я приказала себе не дышать, когда водитель оказался прямо напротив меня, хотя сердце колотилось так сильно, что мне казалось – оно меня выдаст. Но нет. Водитель опасливо поводил перед собой автоматом – я тихонько пригнулась – потом осторожно заглянул внутрь.
Проще всего было столкнуть его в тоннель. Запереть там – и дело с концом. Но я не могла так поступить. Потому что очень сомневалась в том, что происходящее – симуляция. И когда дуло оружия вынырнуло из проема и мужчина, с досадой вздохнув, повернулся к приятелям и закричал «эй, парни, сюда!», я, изловчившись, прыгнула на него и повалила на землю. Правое колено пронзила острая вспышка боли, будто меня ударило разрядом тока, запястья, которые и без того горели, вспыхнули с новой силой.
– Тр-р-р… – послышалась автоматная очередь.
Оружие выпало из бандитских рук. Но мне удалось дотянуться до него первой, нервно схватить и наставить на своего противника.
– Только дернись, – грозно прорычала я, отступая назад, поближе к квадролету. Мужчина растерянно заморгал, плохо понимая, почему это его автомат завис в воздухе.
– Эй, Трок, ты стрелял? Она там?! – донеслись крики со стороны дома, и водитель, собравшись с силами, с ненавистью прошипел:
– Ну же, стреляй, архонтова ищейка! Тебя все равно наши поймают! И такое устроят, что ты не только расскажешь все, что успела здесь вынюхать, но и пожалеешь, что вообще сунулась к нам! Падаль!
От этой угрозы рука дрогнула. Но у него было такое лицо… перекошенное бессильной яростью, как у человека, загнанного в ловушку, а в голосе звучало отчаяние со смесью презрения, будто это не он был чудовищем, зверем, а я. И я неожиданно поняла, что не смогу причинить ему вреда.
– Твои руки надежно скованы наручниками, а ноги цепями, – прошептала, сглотнув, и кое-как забралась в машину, пока бандиты, которые палили из автоматов, стремительно приближаясь к нам, собственно говоря, не приблизились окончательно.
Увернулась от пуль, пригнулась, бросив на соседнее сиденье реквизированный автомат, и принялась быстро изучать панель управления. Потыкала в знакомые кнопки – благо мотор по-прежнему ревел – и, резво крутнув руль, сдвинулась с места.
– Стреляй! Эта дрянь украла машину! – донеслось мне в спину вместе с градом пуль, одна из которых прозвенела в сантиметре от уха (чудом успела увернуться!), а остальные разбили стекло.
– Ну же! Разгоняйся! – прорычала я, с силой надавив саднящей, травмированной ногой на педаль газа.
Моя маскировка с каждой секундой ослабевала, превращая в еще более легкую мишень, поэтому надо было постараться убраться отсюда как можно дальше.
Ехать вниз по горному склону было стремно, машину и без того нещадно трясло и подбрасывало на ухабах, а как активировать крылья, я не знала. Но ни это, ни перспектива перевернуться и сломать себе шею не пугала меня так сильно, как шум двух взявшихся будто из ниоткуда квадролетов.
– Подмога, чтоб ее! – фыркнула я и крепче вцепилась пальцами в руль, наконец-то ощутив, что машина набрала неплохую скорость.
Пригибаясь и уворачиваясь от автоматной очереди, при этом стараясь управлять чудо-транспортом и со страху визжа, как бешеный поросенок, я катилась вниз по холму, когда внезапно заметила, что там обрыв.
– Передо мной раскинулся обычный металлический мост, старый, местами проржавевший, но все же успешно помогавший тяжелым машинам безопасно перебраться на другую сторону обрыва.
Спасительный мост, как по щелчку пальцев, материализовался, и вместо того чтобы сверзиться в пропасть, я, трясясь и подпрыгивая на сиденье, продолжала двигаться вперед. Улыбнулась, обрадовавшись успеху. Повернула голову влево, мельком глянув на узкую голубую ленту реки, которая текла где-то внизу, и в следующий миг меня ослепила вспышка оглушительной боли.
Дыхание сперло, сердце сжалось в комок. Правая рука ослабела, и я, утратив контроль над фантазией, с бешеным воплем полетела в пропасть.
Глава 17
Сознательное и бессознательное
Приземление оказалось практически безболезненным. Я недоверчиво приоткрыла глаза и увидела прозрачные желтоватые стены куба. Выход! Я нашла выход! И пока меня обратно не затянуло, рвано дыша и нервно подрагивая, выскочила за границы прототипа и рухнула на мягкую, залитую солнцем траву.
– Кара! Кара, ты как?! – подлетела Элли. Ее голос дрожал, срывался на плач, и она то и дело шмыгала носом – Умоляю, скажи, что ты не сильно ранена!
– Элли… – прохрипела я, заставляя себя приподняться и на нее посмотреть. – Элли…
Девчонка сидела рядом со мной на коленях и беспорядочно водила надо мною ладонями, желая прикоснуться и убедиться, что я в порядке, и в то же время боясь причинить боль.
– Я так испугалась! Кричала, звала на помощь, но меня никто не услышал… А эта сфера никак не хотела сворачиваться! Я тыкала пальцами, тыкала, пытаясь понять, как ею управлять, но все без толку… Прости меня, пожалуйста, Кара, прости!
Сгорбившись, жадно хватая губами воздух, я напряженно вглядывалась в побледневшее, перепачканное грязью девичье лицо. Ее покрасневшие, широко распахнутые глаза заблестели, и по щекам опять потекли слезы.
– Элли… Ты цела?
– Я? – Она удивленно на меня посмотрела. Поморгала, стряхивая соленые капельки с длинных черных ресниц и, шмыгнув носом, ответила: – Да. Ты же меня вытолкнула, помнишь? – Я на мгновение смежила веки, испытав облегчение. – А ты как?
Неожиданно поняла, что моя голова раскалывается, вены на висках пульсируют с бешеной силой, в ушах шумит, в глазах режет, и они болят так, будто вот-вот выскочат из орбит. Сердце колотится, дыхание сбито, желудок свернулся тугим узлом, но… я жива.
– Нормально, – просипела я.
– Ты, ты… ползала, бегала на месте, кралась, – между тем бормотала Элли. – Там, в кубе. Падала на пол, поднималась и, хромая, ходила по кругу и при этом сама с собой разговаривала. Это было так жутко! Я думала, у тебя повредился от боли рассудок. А потом ты заорала, упала на пол… Я д-думала, ты умерла!
Она зарыдала. Я крепко ее обняла и неловкими движениями стала гладить по спине, по макушке, успокаивая.
– Все хорошо, Элли. Все хорошо, – хрипло бормотала я не только ей, но и себе. Бросила искоса полный ужаса взгляд на сферу и посильнее стиснула Элли. – Мы обе оттуда выбрались. Выбрались! И теперь в безопасности.
