Потом вступила Минерва, завыла свои бессмысленные слоги, иполе зрения передо мной замерцало; это было похоже на огни фейерверка, падающиев воздухе, словно ветки плакучей ивы.
Что-то пробежало по толпе, внезапная волна движения, и наодин ужасный момент у меня мелькнула мысль; а что, если наши чары разрушились?Однако армия оборванцев не кинулась на нас; вместо этого вся их огромная массаповернулась как единое целое — словно стая птиц.
На мгновение показалось, что инферны танцуют… но это былочто-то намного лучшее. Или худшее, в зависимости от того, чем все обернется.Наконец-то земля начала содрогаться.
Они были наготове. Они почувствовали запах: ненавистныйчервь поднимался к поверхности. В своем уме они были или нет, паразит внутрикаждого узнал запах своего естественного врага.
Грохот нарастал, и я еще больше убыстрила темп.
Червь прорвался наружу ровно в тот момент, когда мы хоромзатянули первый припев. Он раскидывал землю и черную воду, несколько телвзлетели в воздух. Но это были инферны, а не какие-нибудь несведущие ребята изночного клуба, и толпа не запаниковала и не побежала. Они со всех стороннабросились на монстра, разрывая его пульсирующие бока когтями и зубами.
Ангелы тоже не сидели без дела. Они выскакивали из-задеревьев, падали с крыши амфитеатра, на ходу выхватывая мечи. Врывались в толпуи сражались бок о бок с инфернами. Огромный червь вопил и извивался.
А мы все продолжали играть. Покончив с песнями, мы безостановки перешли к синглу. Пространство вокруг изменилось. Голос Минервывыглядел по-новому — как сверкающие линии силы, связывающие ангелов и инферновв единое мощное целое. Низкие, громоподобные ноты Захлера щупальцами тянулисьвниз, стягивая, закрывая под врагом разверстую землю, не давая ему возможностипокинуть поверхность. Я чувствовала ход схватки всем телом, барабанные палочкимелькали, словно мечи внизу.
Прошла, казалось, целая вечность, и музыка наконец смолкла,ее мощный механизм «выпустил пар». Мы, все пятеро, были совершенно без сил.
Я перевела взгляд в парк.
Инферны разорвали червя на огромные куски и разбросали повсему развороченному бетону. Эти куски все еще подергивались, как будто пытаясьзарыться в землю.
Некоторые инферны рылись в останках, поедая их…
— И что теперь? — спросил Захлер, когда последниеотзвуки музыки смолкли.
Армия инфернов намного превышала толпу на нашем первомвыступлении; наверно, несколько тысяч их откликнулось на призыв нашей музыки исмертные вопли червя.
В массе своей они по-прежнему выглядели голодными.
В стороне стояли ангелы, покрытые черной водой и кровью, инервно поглядывали на инфернов.
— Ребята! — закричала нам Ласи. — Продолжайтеиграть!
Что мы и сделали.
Той ночью все вместе мы убили пять червей, играя до самогорассвета.
Свет разливался по небу, розовые облака запылали оранжевым,и, в конце концов, наша зловещая публика начала рассеиваться. Удовлетворенныебитвой, насытившие свой голод, инферны исчезали за деревьями, убегали в темныепроулки города.
Мы просто падали на сцене один за другим. Пальцы Захлеракровоточили, и свою последнюю песню Минерва практически прохрипела. Даже ангелыеле держались на ногах. Покрытые кровью, черной водой и ошметками студенистойплоти, они дрожащими рукам очищали свои мечи.
Я скрючилась на бетоне, дрожа от предрассветного холода.Руки болели, тело продолжало содрогаться в такт музыке, и мерцающие галлюцинацииискажали все, что я видела.
И все же я улыбалась. Примерно в середине концерта мойморальный риск ускользнул во тьму.
И это ощущалось как нечто очень реальное.
Эпилог. «The Cure» [68]
MOC
Наши гастроли оказались очень изматывающими сами по себе.
Слишком много долгих автобусных переездов, почти каждую ночьмы оказывались в новом городе, и в конце я возненавидел месяцами жить в отеляхи трейлерах. В большинстве отелей почти не осталось персонала — не было дажепростыней. Обслуживание номеров осталось в далеком прошлом.
Но мы делали это ради фанатов.
В каждом новом городе они приветствовали нас как героев,проделывая пешком путь во много миль или тратя последние галлоны бензина, чтобыприехать совсем уж издалека. Они привозили самодельное оружие и самодельноеспиртное, готовые сражаться с врагом и поучаствовать в тусовке, попеть вместе состальными — в общем, хорошо провести время. Местные ангелы, обычные люди, дажедикие инферны собирались по ночам — все хотели увидеть наше выступление.
В конце концов, мы все же стали знаменитыми, пусть даже всестарые средства создания знаменитостей — телевидение, журналы, реклама в кино —больше не существовали. Радио, правда, еще работало, десять тысяч мелкихстанций, использующих солнечную энергию, так что все знали наши песни.
И знали наше название благодаря Перл, которая в конце концовпредложила два слова, прекрасно описывающие нас. Пусть даже с использованиемэтого тупого множественного числа. Я хочу сказать, в единственном численазвание вообще не имеет смысла.
«Последний день»? Бросьте. Это так же плохо, как «Стол».
Поэтому вы, скорее всего, знаете, что происходило дальше.
Мы как безумные переезжали с места на место по всему миру,из одного крупного города в другой, исполняя свое шоу снова и снова до тех пор,пока местная популяция врага не оказывалась уничтожена. Потом мы совершали свойзнаменитый тур по району, играя в каждом маленьком городке, где были хотя бы вотдалении замечены признаки червя, и даже в некоторых, где ничего такогозамечено не было. Для всех мы были просто популярными иностранцами. Одно хорошов том, чтобы петь на языке, который мертв на протяжении семи столетий: никто нечувствует себя лишним.
В особенности черви.
Везде, куда приезжали мы и дюжина нашихтелохранителей-суперменов, появлялся враг, призываемый из недр земли своимдревним голодом, неспособный воспротивиться искушению, исходящему от тысячпокачивающихся в такт песням Минервы людей, таких же вкусных и манящих, какзапах жарящегося бекона по утрам.
Наши фанаты и ангелы убивали их до тех пор, пока у немногихпоследних выживших хватило ума уйти обратно на глубину. Кризис начал медленноспадать, обитавшие в недрах земли крысы вернулись в свои темные пещеры, уносяспоры паразита. Спасибо, ребята, пока, до следующего раза.
Конечно, понадобилось время, чтобы ситуация нормализовалась.
Некоторые города пришлось отстраивать заново, и Ночной Дозордолго еще разыскивал последних, не получивших лечения инфернов. Ангелыобшаривали дикие местности в поисках тех, кого проклятие заставило вестиодинокое существование, находили их и исцеляли одного за другим, пока вампирыснова не стали всего лишь созданиями из легенд. И потом сам Ночной Дозор сноваушел в тень. Земля исцелялась — или, по крайней мере, так думали люди.
