Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Первый день нашего путешествия проходит быстро. Мы как можно дольше стараемся держаться леса, перебираясь через поваленные деревья и продираясь сквозь заросли терновника. К закату, однако, лес кончается, перед нами разворачиваются поля ржи и коровьи пастбища. Нормандия – житница и маслодельня Франции.
Жанна замечает, лучше бы нам уйти с полей на дорогу, – на полях нас точно так же видно отовсюду, к тому же это вызовет ненужные вопросы. Умненькая девочка. Так что к тому времени, когда солнце приседает над землей, мы возвращаемся на дорогу.
Этой ночью мы ночуем в овечьем загоне – Гвенфорт выгоняет оттуда овец. Теперь загон пустой – но холодный, я был бы не против, чтобы здесь с нами заночевала хотя бы парочка овец. Теперь я понимаю, почему семья Жанны предпочитает спать со своей коровой.
Перед тем как совсем стемнеет, Вильям открывает запятнанную кровью сумку с книгами. Жанна рассматривает том на латыни, каждая страница изукрашена красными, синими и золотыми листьями. Читать она вряд ли умеет, но ее каштановая прядь скользит по странице, а взгляд следует за вьющимися лозами и диковинными зверями, обегающими текст. Она удивленно вскрикивает, когда видит нарисованную борзую – она показывает ее Гвенфорт, но Гвенфорт просто пытается лизнуть ее. Вильям бережно держит в своих огромных лапах труды святого Августина. Огромный том, и заставки к каждой новой главе писаны яркими алыми чернилами. Якоб открывает тоненькую книгу на иврите и пристраивает ее себе на колени. В этой рисунков нет совсем. Просто кривоватые буквы переписчика-любителя.
– Как ты выучился читать? – спрашиваю я Якоба, который водит пальцами по буквам справа налево.
– У нас в слободе есть бейт-мидраш, – говорит Якоб, потом у него перехватывает дыхание, – был бейт-мидраш, я хочу сказать. Все мальчики там учились читать. И многие девочки тоже.
Дети вновь обращаются к своим книгам. Но у меня нет искушения раскрыть одну из них; эти дети мне гораздо интересней, чем любая книга. Они так юны, их лица, склоненные над страницами, озарены умирающим светом. Вильям выглядит совсем ребенком. Очень, очень большим ребенком. Якоб очень похож на меня в его возрасте. Маленький, тощий и жилистый. А крошка Жанна, любующаяся картинками в книге, лежащей у нее на коленях, вовсе не похожа на дочь Евы, что принесла грех в этот мир. При виде того, как она откидывает растрепанные волосы с лица, сама мысль об этом кажется нелепой. Оскорбительной.
Мне так не хочется их убивать.
Якоб откладывает книгу и открывает другую.
– Эй! – говорит он. – А это не Талмуд! Это Библия!
– В самом деле? – Жанна склоняется над ней, словно может узнать строчки на иврите.
– Вот послушайте: «Ваякам мелех хадаш аль Мицраим ашер ло яда ет Иозеф».
Жанна и Вильям непонимающе глядят на него. Якоб запрокидывает голову.
– «И восстал новый царь над Египтом, который не знал Иосифа». Это начало Ш'мот – Исхода. Вторая книга Библии.
Вильям говорит:
– Мой аббат не послал бы Библию на сожжение.
– А он что, читает на иврите?
Вильям колеблется.
– Ну… наверное, читает немножко. Не так хорошо, как брат Жером, конечно.
– Так что может быть, он просто не знал.
Вильям молчит.
Якоб говорит:
– Вот думаю, и сколько же Библий сгорело вчера?!
Я тоже думаю об этом. Смотрю в темноту. Но, когда я вновь перевожу взгляд на детей, я вижу, что они больше не думают о сгоревших Библиях. Они думают о Микеланджело.
Снаружи, под мелким дождем, блеют овцы.
Позже, когда дети засыпают, я достаю нож из потайных ножен под рубахой, пробую острие пальцем. Нож очень, очень острый.
Я смотрю на спящих детей, на их невинные тела, на то, как они вздымаются и опадают во сне.
Утро сияет на каплях выпавшего за ночь дождя, но несмотря на то, что дорога раскисла, все идет неплохо. Этим вечером мы пробираемся на мельницу, что остановилась на ночь. Дети прислоняются к дощатой стене, алой в последних лучах заката.
Прошлой ночью я не спал. Сомнения пытали меня, точно дьяволовы вилы. Я мог бы завершить все, пока дети спали, и все же не сделал этого. Почему? Почему?
Я чувствую себя больным. Но по крайней мере, я принял решение.
Сегодня.
Я нащупываю под плащом нож и сжимаю его.
Якоб открывает одну из книг и переводит вслух – торопливо, но с явным удовольствием.
– Итак, – читает Якоб, – однажды некий иноверец пришел к одному из самых знаменитых еврейских мудрецов, которого звали Шаммай.
– Это Библия? – спрашивает Жанна.
– Нет. Талмуд.
– Да! Почитай нам Талмуд! – восклицает Вильям. – Я хочу знать, из-за чего поднялась вся эта буча. Давай послушаем еврейских мудрецов!
Якоб склоняется над коричневыми буквами.
– И сказал Шаммаю: можешь ли ты научить меня всей мудрости Торы, пока я в силах стоять на одной ноге? И знаете, что Шаммай сделал? Он взял палку и стал бить иноверца, пока тот не ушел.
Я пытаюсь сдержать смешок.
Якоб замолкает. Он поднимает голову и глядит на своих друзей.
– Это – Талмуд? – переспрашивает Жанна.
– Это такая история, – мямлит Якоб, сморщив бледный лоб.
Вильям говорит:
– И ради этой книги умер Микеланджело? Ради вот этого?
Он выглядит так, точно его вот-вот вывернет.
Жанна начинает гладить спину Гвенфорт. Слишком сильно. Борзая выворачивается из-под руки, подбегает рысцой к дырке в хлипкой дощатой стене и обнюхивает ее.
Якоб переворачивает страницу.
– Погоди, там еще дальше.
– Надеюсь, дальше будет что-то поумней, – говорит Вильям.
– Затем иноверец пришел к великому учителю Гилелю и сказал: научи меня всей мудрости Торы, пока я смогу устоять на одной ноге. Гилель не стал бить его палкой.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
