Я метнула на нее такой взгляд, что Маргарита вздрогнула.
– Полноте! Глаза у вас просто бешеные сделались. Стало быть, уж давно на дурное решились. Я все вижу… Но ведь я верная горничная, правда? Я на все согласна, лишь бы угодить своей молодой барышне… Пойти-то я пойду, но раньше, чем к вечеру, не вернусь. Вы же знаете, мадемуазель, я не так уж скора на ноги. Да и погода скверная…
– А поедешь ли ты со мной в «Путеводную звезду»?
– Вы меня загоняете до смерти. Я же старуха – куда мне с вами?
– Ты не старуха. И ты поедешь. Горничная лукаво улыбнулась.
– Ведь поедешь же, правда?
– Да уж конечно, мадемуазель. Куда вам без меня!
Я в порыве благодарности бросилась ей на шею. Маргарита обхватила меня теплыми большими руками, и мне стало так хорошо, словно я находилась в объятиях матери.
– Совсем вы еще ребенок, – сказала Маргарита. – Ведете себя как дитя.
– Как же… как же ты меня отпускаешь сегодня ночью? – спросила я смеясь.
– Да с вами и черт не сладил бы, мадемуазель! Вас не отпусти, так вы наверняка в окно выпрыгнете… Да и было бы о чем печалиться! Мне бы, например, даже обидно стало, если бы вы полюбили этого проклятого герцога. Ведь он самая настоящая каракатица. А вы – уж такая красотка… Отчего бы вам не позабавиться?
– Ты правда так думаешь? – спросила я.
– Веселитесь, пока молоды, мадемуазель! Я, слава Богу, никогда не была ханжой. Делайте то, что вам нравится, и никогда не насилуйте себя. А в случае чего – ваш отец головы лишится, а грехи ваши покроет. Такой уж у него нрав…
Медленными степенными шагами, которые были ей свойственны, она направилась к двери и отодвинула задвижку.
– Спустимся по лестнице по очереди, – шепотом сказала она, – а то заподозрят, что мы о чем-то сговориваемся.
Я улыбнулась. Только сегодня мне до конца стало ясно, что в лице Маргариты я имею не только умелую и заботливую горничную, но и союзницу, советчицу. Человека, способного заменить мне любовь и ласку матери…
– Всегда буду ее слушаться, – прошептала я. – Не отца, не маркизу, а ее. И всегда-всегда.
Когда я спустилась, наконец, к столу, старой тетушки за завтраком не было. Наверное, новый приступ мигрени. Присев перед отцом в реверансе, я заняла свое место в самом конце длинного стола. Отец сидел на противоположном конце, и от этого столовая казалось особенно пустынной.
Мы молчали. Я была слегка подавлена и тем, что задумала, и сознанием того, что маркиза, должно быть, уже передала принцу наш разговор с ней. Но, как видно, разговора и на сей раз не получится…
– Сюзанна, – произнес отец.
– Да, сударь, – сказала я, поднимая голову от тарелки. Голос принца был ровен, но не такой, как обычно: сейчас в нем улавливалось раздражение. Я почувствовала, как предательский холодок зашевелился у меня в груди, и сидела как на иголках.
– Вы знаете, что завтра мы отправляемся в Париж?
– Да.
– Мне угодно поговорить с вами.
Он поднялся, и я послушно поднялась вслед за ним, хотя еще не закончила свой завтрак. Мы прошли в холодную гостиную, и отец запер за собой дверь. Здесь были почти сумерки. Камин сегодня тут не топили, и гостиная казалась мне довольно неудобной для разговоров.
– Итак, вы знаете, что мы едем в Париж. А знаете ли вы, что мы будем там делать?
– Да, конечно. Я буду представлена ко двору и проведу в Версале весь зимний сезон…
– Но вам, как я вижу, очень хочется остаться здесь, – раздраженно произнес принц.
– Почему вы так решили? – спросила я удивленно.
– Мне не нравятся ваши разговоры, которые вы ведете с тетушкой. Она все мне рассказала. Ваша затея жаловаться королеве или таскаться по судам просто нелепа. Я не намерен это терпеть. Помните, что я ваш отец и над вами властен. Если вы будете пытаться говорить о чем-либо подобном, я оставлю вас в Бретани, но уже не здесь, в Сент-Элуа. Я запру вас в монастыре еще на два года, пока вы не образумитесь. Вы понимаете? Я отнюдь не шучу.
Я молчала. Испуг проходил, и меня все сильнее охватывало возмущение.
– Отец, да как же вы можете?.. Как вы можете допускать, что этот негодяй не понесет никакого наказания? Это же просто стыд!
– Стыд будет тогда, когда о том прискорбном случае узнает вся Франция. Вот тогда будет стыд!
– Это чудовищно, – воскликнула я со слезами в голосе. – Я не так вас себе представляла! Вы же такой богатый, знатный вельможа, а я ваша дочь. Неужели вы не хотите защитить меня? Зачем же мне нужен такой отец?
Принц поморщился.
– Святой Боже, какую чушь вы несете! В какие только дебри не углубляетесь! Я ясно поставил перед вами вопрос. Или вы обещаете молчать, или отправляетесь в монастырь. Ну, что скажете? Я могу дать вам время для раздумий. До вечера.
– Не надо, – гневно бросила я, глотая слезы. – Я знаю, что вы меня куда угодно запрете, лишь бы вышло по-вашему. Вы меня и в грош не ставите.
– О, снова, снова эти бредни… Сюзанна, я жду не жалоб, а ответа!
– Разумеется, я обещаю молчать! – выкрикнула я в ярости. – Но не потому, что признаю вашу правоту, а потому, что вы мне угрожаете!
От этих слов его жесткое лицо посветлело, он даже слегка улыбнулся. Я заплакала. Мне было слышно, как он отодвигает портьеры, и в гостиной рассеиваются сумерки. Потом он подошел, присел рядом со мной на диван, коснулся рукой моих волос.
– Не плачьте, Сюзанна. Клянусь честью, вашей жизни любой может позавидовать. И не считайте меня тираном. Ну, хотите сделку?
– Какую? – проговорила я сдавленно, не отнимая рук от заплаканного лица.
– Вы пообещали молчать. Я, в свою очередь, обещаю не принуждать вас к замужеству с герцогом.
– А вы намеревались меня принудить?
– Разумеется, если бы вы перестали быть благоразумной. Но теперь я найду вам другого жениха. Какого бы вы хотели?
Я взглянула на отца с большим удивлением. Впервые он интересовался моим мнением… но слишком поздно. Теперь был только Анри. Но я не настолько глупа, чтобы признаться в этом.
– Мне все равно, каким будет этот жених.
– Не преувеличивайте. Ну так я сам буду судить о ваших вкусах. Я найду вам молодого жениха – эдак лет двадцати пяти, красивого и обходительного…
Он погладил меня по щеке.
– Не плачьте, моя дорогая. Если вы будете благоразумной, наш разговор никогда не повторится. Честно говоря, я не хочу управлять вами. В Париже вы получите полную свободу. У вас начнется чудесная жизнь. А сколько поклонников появится… Вы ведь сами не подозреваете, как хороши собой. Я горд, что у меня такая дочь. В последнее время мне самому стало досадно, что я связался с герцогом. И я разорвал вашу помолвку… Я сделаю для вас все, что в моих силах. Вы станете первой невестой во Франции…
