7 июля король должен был дать ответ относительно назначения людей в комиссию по реформам, однако ответ не был дан. Король просто не знал, что делать дальше. Даже многомудрый Юань Шикай не мог дать ему должного совета, прекрасно понимая правоту сильного… Ли Хунчжан вместе с резидентом в Сеуле делали то, что были вынуждены делать: пытались тянуть время в поисках выхода из безвыходной обстановки.
8 июля корейский король издал указ, в котором отмечалось неудовлетворительное состояние общественного порядка в стране, ухудшение работы административного аппарата, бездарность и коррупция чиновников на местах и множество других недостатков. В указе подчеркивалось, что вина за плохое состояние государственного управления лежит на правительстве, которое не чувствовало ответственности за устранение недостатков. В заключение в нем говорилось о необходимости проведения реформ и предписывалось всему населению откровенно сообщать о любых положительных или отрицательных сторонах деятельности светской и духовной власти.
10 июля в шесть часов вечера Отори и Сугимура прибыли во дворец старейшин, где встретились с тремя корейскими сановниками: Син Чжон Хи, Ким Кан Чжином и Чо Чжин Сыном. Им был предложен окончательный вариант проекта реформ, который был составлен из двух документов: варианта Отори от 3 июля и варианта, одобренного правительством Японии (вариант Муцу). В общем виде документ состоял из пяти статей и двадцати семи пунктов, срок выполнения пунктов в зависимости от их важности устанавливался от десяти дней до трех лет.
По семи важнейшим пунктам решение нужно было принять в течение трех дней, а приступить к их выполнению — в течение десяти дней. Вот эти пункты:
1. Восстановить в правах Верховный государственный совет как высший орган государственного управления. Определить права и обязанности шести палат и ликвидировать вред, проистекающий от регентского управления.
2. Строго разграничить компетенцию королевского двора и правительства. Не допускать вмешательства двора в дела государственного управления.
3. Четко определить ответственность за проведение внешней политики. Назначить министра иностранных дел и строго придерживаться принципа единоначалия.
4. Ликвидировать традицию замещения должностей по принципу происхождения. Открыть доступ к государственной службе всем способным людям.
5. Категорически запретить продажу должностей.
6. Категорически запретить взяточничество среди чиновников.
7. Построить между Сеулом и главными портами страны железнодорожные линии. Создать почтово-телеграфную связь между важнейшими городами страны.
Жесткие сроки реформ, по сути, диктат японцев, корейскими чиновниками воспринимался как прямое вмешательство во внутренние дела страны — независимо от того, преследует ли это вмешательство благие цели или нет. Правительство резко выступило против предложений японского кабинета. Несмотря на то, что указом короля от 13 июля при спешно восстановленном Верховном государственном совете было создано Управление по проведению реформ, никакой реальной деятельности это управление не осуществляло, даже не собралось ни на одно заседание. На запрос Отори членам комиссии по реформам, который был дан все в том же Дворце старейшин 15 июля, был дан ответ: Корея считает реформы возможными и даже полезными, но проводить их под сенью японских штыков не намерена. Все дальнейшие переговоры на этот счет возможны только в том случае, если японские войска будут выведены из Кореи.
На этом работа японо-корейской смешанной комиссии окончательно приостановилась. Планы Муцу относительно реформирования внутреннего устройства потерпели провал. Оставался только один реальный путь развития ситуации — именно тот, на котором настаивал Отори: переговоры по выходу Кореи из вассальной зависимости с Китаем.
Отори понял, что корейцы не станут проводить реформ, еще 10 числа, сразу после первой встречи с комиссией. В своей телеграмме в Токио он сообщал: «Я негласно выяснил обстановку, сложившуюся в корейском правительстве, и узнал, что король уже склоняется к проведению реформ… Однако из Тяньцзиня одна за другой поступают телеграммы, сообщающие о тайных планах Ли Хунчжана, Юань Шикай также угрожает королю. Эта поддержка воодушевила консерваторов, то есть партию тэвонгуна… истинные намерения корейского правительства, как я полагаю, заключаются в том, чтобы, формально соглашаясь с нашим проектом, отвести от себя удар и выиграть время, а затем обратиться к Ли Хунчжану и посланникам других держав, аккредитованных в Корее, и заставить нас вывести свои войска… Поэтому очень важно именно в настоящее время предпринять твердые и решительные шаги». Далее Отори предлагал на рассмотрение МИДа два варианта собственных действий.
Вариант «А» предполагал следующее. В случае, если корейское правительство прямо или косвенно ответит отказом, от него следует потребовать проведения реформ, угрожая в противном случае прибегнуть к помощи вооруженных сил. Сослаться при этом следует на то, что корейское правительство не в состоянии наладить нормальную работу органов управления, что вызывает частые волнения и смуты, опасные для соседних государств. При этом варианте войска, размещенные в Сеуле, занимают ключевые позиции в городе, главным образом, вокруг королевского дворца, после чего требования о реформах выдвигаются королю в ультимативной форме.
По варианту «Б» — в случае прямого или косвенного отказа его следовало немедленно известить официальной нотой о решении «принять меры для защиты интересов Японии, ибо, к сожалению, отказ корейского правительства показал, что оно не считается с политической обстановкой на Дальнем Востоке и не желает заботиться совместно с Японией о процветании и укреплении своей страны». Далее следовало предъявить Корее следующие требования:
1. Положение о том, что «Корея является независимой страной» (из Канхваского договора) следует расширить, потребовав полностью ликвидировать прежнюю вассальную зависимость Кореи от Китая.
2. На основании статуса наиболее благоприятствуемой страны необходимо потребовать для японских подданных таких же прав и привилегий, какие предоставлены правительству и гражданам Китая — в частности, права осуществлять судопроизводство на корейской территории в отношении корейских граждан, права создавать телеграфно-телефонную сеть и прочее.
До тех пор, пока не будут даны гарантии, что оба указанных пункта будут выполнены, японские войска должны нести охрану городских ворот Сеула и королевского дворца.
На полях пометим: оба эти варианта — прямое давление на правительство Кореи в интересах исключительно Японии. По сути, осуществлялся реальный колониальный вариант: к власти приводились свои марионетки, внутреннее устройство страны приводилось в соответствие с интересами колонизатора. Отори отлично это понимал, но в данной ситуации воистину цель оправдывала средства. Сам посланник склонялся к варианту «Б» собственного плана — не столько в силу его целенаправленности, сколько в силу перспективности: этот вариант давал возможность дальнейшего давления на Корею достаточно долгое время. То есть оправдывал сколько угодно долгое присутствие вооруженных сил, что давало реальный шанс многого добиться.
