Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
– Что ты мне посоветуешь? – спросил Джордж, закончив свой рассказ.
– Если королева ознакомилась со всеми твоими письмами, – это одно, но если ей показали только выдержки… – задумчиво проговорил Джон. – Ты спрашивал у Элениты?
– Нет, и ты ей тоже ничего не скажешь, – решительно ответил Бэкингем. – Баронесса никогда не пойдет против королевы, она и так оказала мне огромную услугу. Даже если ты и выспросишь у нее всю правду, Элен будет страдать от собственного предательства, а этого ты не должен допустить, даже ради меня.
Лицо Джона заметно просветлело. Он подошел к брату и порывисто обнял его.
– Когда ты пойдешь к королеве? – спросил Джон.
– Прямо сейчас. Боюсь откладывать. Если мне не повезет, у меня останется одна надежда – на тебя и баронессу.
Глава 31. Союзник
Несмотря на обещание, данное Джону, Бэкингем не сразу поехал в Уайт-холл, а вернулся к себе. Ему было необходимо подготовиться к свиданию с королевой.
Действительно, в бумагах, доставленных его гонцом герцогине де Шеврез, которыми завладел Монтегю, был проект вовлечения Испании в войну против Франции. Памятуя о нелюбезном приеме, оказанном им с Чарльзом в Мадриде и оплачивая военные издержки Дании в войне с Габсбургами, Бэкингем все же собирался предложить мир Испании, хотя сам не верил в то, что государство, оспаривающее у Англии титул «Владычицы морей», согласится способствовать могуществу соперника.
– Если бы мне всего лишь пару недель назад кто-то сказал, что я пойду на это, я бы счел этого человека сумасшедшим, – усмехнулся герцог. – Но у меня нет другого выхода. Заговорщики могут потерпеть поражение, а я рисковать не собираюсь. Я уверен, что Ришелье отступит перед угрозой англо-испанского вторжения… Если бы не эти крикуны в парламенте, я бы отправил в Мадрид лорда Дигби. Предатель он или нет, но Филипп Испанский ему доверяет. Но эти пуританские святоши! Они тут же поднимут вой, обвиняя меня во всех смертных грехах, и их вопли долетят до ушей кардинала, который сорвет переговоры. Нет, успех придет, только если действовать тайно. Значит, королева должна молчать.
Бэкингем глубоко вздохнул. Несмотря на недоразумения с парламентом и другими придворными завистниками, первый министр Англии был могущественнейшим человеком в стране, и он не сомневался, что сможет уничтожить маленькую француженку, если та станет упорствовать. Королева-католичка не пользовалась популярностью в народе, а теперь, когда Англия и Франция находились в состоянии войны, эту нелюбовь можно было легко обратить в ненависть. Но, неизвестно почему, герцогу совсем не хотелось этого делать.
– Мне необходимо заручиться ее поддержкой, – сказал он себе. – Но как?
Перебрав несколько возможных вариантов, Бэкингем решил эту задачу с присущей ему гениальностью. Он решил предпочесть любовь открытым военным действиям.
– В самом деле, – улыбнулся он, – королева – редкостная красавица и страстная женщина, которая не может довольствоваться крохами внимания супруга…
Джордж размечтался, подумав о ее великолепном теле, и вспомнил тот единственный поцелуй, которым они когда-то обменялись.
– Если я помню об этом, то и она не должна забыть. А если все-таки забыла, то я напомню.
Самодеянность герцога обьяснялась просто – он слыл самым красивым мужчиной и самым любезным кавалером при английском и французском дворах. Дамы соревновались друг с другом за право лечь в его постель, и даже королева Франции не устояла перед его чарами…
Готовясь к свиданию, милорд тщательно занялся своим туалетом. Он имел обыкновение украшать свою одежду большим количеством драгоценных камней и обилием вышивки, что диктовалось тогдашней модой. Впрочем, Джордж Вилльерс обладал изысканным вкусом. Детали его туалета замечательно сочетались, несмотря на все их изобилие, образуя совершеннейший ансамбль. Казалось, невозможно обойтись без любого из составляющих гармонию без опасения ее нарушить.
Сегодня же герцог выглядел просто ослепительно. Светло-зеленый атласный костюм с белоснежными волнами фламандских кружев, свободно ниспадавшими на светлые ботфорты из оленьей кожи, был украшен причудливым сплетением золотой вышивки и изумрудной отделки. Фетровая шляпа с белоснежными перьями, схваченными пряжкой с огромными изумрудами, подаренными Бэкингему королем Яковом. Эти драгоценные камни, должно быть, когда-то служили украшениями какому-нибудь вождю майя, поскольку были захвачены сэром Френсисом Дрейком[67] вместе с другими драгоценностями испанского королевского флота. Изумруды чуть поменьше украшали собою перевязь, к которой крепилась шпага с золотым эфесом изумительной ювелирной работы. Густые темные, с золотистым отливом волосы милорда, чуть волнистые от природы, красиво обрамляли его лицо, жившее ожиданием победы. Пленительная улыбка, пронзительный взгляд – все это внушало сомнения в стойкости бастионов Ее Величества королевы Англии.
Именно такой, еще не победитель, но исполненный уверенности в себе, уповающий на свою Фортуну Бэкингем предстал перед Генриеттой Французской.
В это утро Генриетта выглядела так же прекрасно, как и всегда. Ее повседневное платье из переливчастого восточного шелка прекрасно гармонировало с ее глазами, изменчивыми, словно море. Несколько ниток жемчуга на шее и в волосах – вот и все украшения, малочисленность которых явно свидетельствовала о том, что королева, в отличие от герцога, ничуть не собиралась производить впечатление.
Это была их первая встреча после того, как Генриетта рассорилась со своим первым министром. Она понимала, что Бэкингем не забыл тех слов, которые она в запальчивости бросила ему в лицо. Чудовищная гордость герцога была ей хорошо известна, и королева понимала, что если он пришел к ней не с угрозами, а с улыбкой на лице, то ей следовало быть настороже.
– Милорд, почему вы так на меня смотрите? – удивилась Генриетта, перехватив его испытывающий взгляд.
– Любуюсь вашей несравненной красотой, моя королева, – тихо ответил Бэкингем.
В глубине его темных глаз горел такой огонь, что Генриетта почувствовала себя неуютно.
– Уж не собираетесь ли вы пополнить ряды моих поклонников, герцог? – воскликнула королева. – В таком случае спешу вас предупредить, что мое сердце принадлежит Англии и Его Величеству и пытаться втиснуть туда чувства к кому-то другому значит нанести ему болезненную рану, на что я пойти не могу. Впрочем, вы слишким хороши для меня.
Генриетта смеялась, даже не подозревая, что невольно нанесла ощутимый удар по его самолюбию.
– Ваше Величество, в таком случае я буду обожать вас издалека. Смею заметить, что лишать меня надежды на взаимность очень жестоко со стороны Вашего Величества, – проговорил герцог, изображая сильнейшую скорбь.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
