– Обещаю думать о тебе каждую минуту каждого часа каждого дня. Пока не сплю. Но и во сне тоже.
Степан обхватил ладонью ее грудь.
– Это обнадеживает. – Он показал на расцветающую розу: – Эта – настоящая королева. Ты знаешь, что во все времена люди особенно высоко ценили розы?
Фэнси покачала головой:
– Я ничего не знаю о цветах.
– Я тебя научу, – пообещал Степан, – и ты будешь помогать мне в моей оранжерее.
– На твоем месте я бы не подпустила меня к цветам. – Фэнси озорно улыбнулась. – Мое прикосновение только портит растения, а вот голос их исцеляет. К тому же это прекрасный способ репетировать.
Степан впился в нее взглядом. Его любимая не может говорить это всерьез. Жене князя не подобает петь в опере. Она не просто станет княгиней, она еще будет матерью маленьких князей и княжён.
– Что-то не так?
Взяв со стула рубашку, Степан начал натягивать ее через голову. В эту минуту ему совсем не хотелось спорить. Гораздо умнее сделать так, чтобы она забеременела до возвращения в Лондон. Родив ребенка, Фэнси волей-неволей забудет про оперу. Не до того ей будет.
– Женщина, которую я люблю, любит меня, – подмигнул ей Степан. – Ведь это и есть счастье, правда?
Выйдя из оранжереи, Фэнси увидела домик на дереве и вспомнила об испачканном кровью одеяле.
– Наверное, нужно постирать одеяло? – Она покраснела. – Ну, понимаешь – девственная кровь.
Степан отмахнулся:
– Я уже обо всем позаботился.
– Ты хочешь сказать, что выстирал одеяло?
Ее вопрос удивил Степана:
– Князья не стирают одеяла.
– Но ты же обо всем «позаботился»!
– Да, велел постирать его Борису.
– О Боже! – Щеки Фэнси побагровели.
– Но ты же не хотела, чтобы твою кровь увидели горничные, – напомнил ей Степан.
– Уж лучше горничные, чем Борис!
– Нужно было так и сказать. – Степан покачал головой. – Я скажу Борису, что порезался.
– Нет! Ты нарочно меня смущаешь! – воскликнула Фэнси.
Степан провел рукой по лицу и сосчитал до десяти.
– Девственная кровь не должна тебя смущать.
– Ты какой-то тупой!
Степан ухмыльнулся:
– Благодарю, а что это значит – «тупой»?
Фэнси досадливо топнула ногой. Ну как можно ругаться и злиться, если он не желает принимать в этом участия?
– Я не хотела, чтобы вообще кто-нибудь увидел мою кровь!
Степан расхохотался, что еще больше раздосадовало Фэнси.
– Все уже совершилось, принцесса. Назад дороги нет.
Фэнси повернулась к нему спиной и сделала несколько глубоких вдохов. Снова повернувшись к Степану, она изобразила улыбку и сунула руку в карман.
– Как насчет яблока на голове?
Степан сощурил темные глаза.
– У тебя неподходящий настрой для столь меткой стрельбы. Можешь и промахнуться.
– Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я должна пострелять из рогатки.
– Дай сюда яблоко. – Степан протянул руку. – Обещаю, в следующий раз я оставлю твою кровь, чтобы ты могла постирать сама.
Это что, шутка такая? Князь или очень храбрый, или очень глупый.
– Но следующего раза уже никогда не будет!
Степан улыбнулся:
– Ах да. Девушка расстается с целомудрием лишь однажды.
Фэнси протянула ему упавший лист какого-то растения:
– Подержи его на вытянутой руке, я поупражняюсь.
– Тебе еще нужно упражняться? – В голосе князя звучала тревога.
– Привычка…
– А зачем тебе вообще стрелять из рогатки? – спросил Степан. – Я ведь и без нее смогу тебя защитить.
– Мне велела Рейвен, – ответила Фэнси. – Я доверяю ощущениям сестры. Она умеет заглядывать в будущее.
Степан не сомневался, что она не передумает. Признавая свое поражение, он взял лист и вытянул руку.
Фэнси отошла на десять шагов и вытащила из кармана рогатку. Потом шарик. Прицелилась, и шарик полетел в сторону князя.
Силой удара лист выбило из его руки.
– Ты в него попала!
И совсем ни к чему было говорить это с таким чертовским облегчением.
– Вижу, что попала. Положи яблоко на голову.
Дерзкая девчонка хочет, чтобы он доказал свою любовь с помощью этого дурацкого яблока? Степан аккуратно пристроил яблоко на макушке.
Что ж, он докажет любовь, рискуя собственной головой.
Фэнси понадеялась, что не заденет его.
– Закрой глаза на всякий случай.
– Что значит «на всякий случай»?! – Яблоко упало с головы.
Фэнси ободряюще улыбнулась:
– Я пошутила.
Непохоже, что она его убедила, но Степан все же поднял яблоко из травы. Только любовь заставила его снова положить его на голову.
Фэнси изучающе смерила взглядом разницу в высоте между своей вытянутой рукой и макушкой Степана, вытащила из кармана шарик и положила его на резинку.
Вжжжжж! Шарик полетел в сторону князя. Яблоко свалилось с его головы.
Почувствовав, что яблоко упало, Степан открыл глаза и поднял его. Шарик проделал в нем дырку.
– Я знал, что у тебя получится!
– Не двигайся. – Фэнси торопливо подошла к кусту и отломила веточку. Вернувшись к князю, она вложила ее в его ладонь. – Встань боком и зажми веточку губами. Я отойду…
Степан откинул назад голову и разразился хохотом, потом швырнул веточку на землю и пошел к особняку. Фэнси поспешила за ним.
– Ты куда?
– Хочу умыться перед ленчем.
– А кто же будет держать веточку?
Он снова расхохотался.
– Ты что, не любишь меня?
– Люблю. Но веточку пусть держит кто-нибудь другой.
Боже, как страшно ей было ночью!
Рейвен прошла по коридору до спальни Софии и подтянула белые лайковые перчатки. Она всю свою жизнь спала в одной комнате с сестрами и никак не могла привыкнуть спать отдельно.
Постучавшись, Рейвен вошла в комнату и замерла. Вместо того чтобы одеваться к балу у Уинчестеров, София и Серена играли в карты. Паддлз, лежавший на кровати, приветственно завилял хвостом.
– Вы не одеты. – Рейвен утверждала очевидное. – Герцогиню хватит удар.
