Но во главе государственной пирамиды пока еще стоял Ленин.
Что касается Троцкого, то он вдруг уклонился от предложения Ленина выступить вместе в поддержку грузин, сославшись на болезнь, и в итоге казавшаяся грозной связка из председателя правительства и наркома по военно-морским делам так и не сложилась.
Почему Троцкий, не будучи ни наивным, ни робким, не стал использовать эту возможность?
Без Ленина, обессиленного болезнью, Троцкий не был в состоянии взять власть. Он это понимал.
Троцкому была предложена должность третьего заместителя председателя правительства (по вопросам ВСНХ). Это было уже второе предложение. Первое делал Ленин еще в сентябре, и тогда Троцкий отказался, посчитав, что в случае принятия новой должности он будет «политически уничтожен», превратившись в одного из чиновников.
На второе предложение он тоже ответил отказом. (Что ему вскоре припомнили, как свидетельство его нежелания заниматься практической работой.)
Судьба же ленинской статьи по поводу «автономизации» весьма показательна.
Уже после третьего, мартовского, инсульта Ленина, когда он фактически был полностью парализован, Фотиева направила статью Сталину с каким-то смехотворным объяснением причин задержки: «Ранее сделать этого не могла, т. к. сначала не было еще вполне очевидно, что Владимир Ильич не сможет сам выявить свою волю в этом отношении до съезда, а последние 2 недели я была больна и сегодня первый день на работе».
Дата записки — 16 апреля 1923 года. То есть накануне XII съезда, который первоначально планировался на середину марта, но был по решению Политбюро перенесен на целый месяц. Причем, как считают большинство историков, перенос сроков был выгоден прежде всего Сталину, так как Ленин якобы до третьего инсульта был еще в силах сместить его с должности генерального секретаря.
Эти соображения вполне резонны. Но тогда почему Троцкий тоже согласился с переносом?
Говорят, он не хотел бороться. Возможно, не хотел или не мог.
Но надо учесть еще одно обстоятельство: всем было очевидно, что съезд будет особенным, на нем произойдет дележ власти. Все стороны были заинтересованы в том, чтобы хорошо подготовиться.
Сам Троцкий вспоминает, что Сталин предлагал именно ему сделать отчетный доклад ЦК, на что Троцкий ответил, что не хочет выставлять себя в роли наследника Ленина, и предложил доклад делать Сталину. У последнего хватило ума отказаться от такой чести.
Доклад сделал Зиновьев.
Вот что заметил по этому поводу Молотов: «Зиновьев претендовал на лидерство, на роль Ленина. И добился, что на XII съезде партии, в 1923 году, еще при живом Ленине, делал политический отчет»118.
Обращают на себя внимание слова «при живом Ленине». Даже через десятилетия очень старому человеку, каким был Молотов, припомнилось это обстоятельство. И, наверное, не один Молотов был задет появлением на трибуне «наследника».
Что же ответил Сталин, получив письмо Ленина в сопровождении фотиевской записки?
Сталин отказался принять письмо, сказав, что «он в это не вмешивается».
Кажется, он сделал лучший ход из всех возможных. Наверняка зная содержание послания, Сталин предпочел отдать решение вопроса о том, что делать с горячими текстами, на усмотрение съезда.
Бронебойные письма умирающего вождя оказались в руках реальных политиков, которые отдали дань уважения умирающему и ознакомили узкий состав делегатов с его обращением к съезду.
Не более того.
Но, конечно, это был жест мемориального плана. Попытка Ленина перекроить созданную им же систему закончилась ничем. Никто не был заинтересован в ослаблении с великими трудами созданного государственного управления. Говоря «никто», мы имеем в виду не отдельных персонажей, мнение которых мало что значило, а сотни и тысячи управленцев разного ранга, вошедших в списки номенклатуры Секретариата ЦК и участвовавшие в процессе распределения прибавочного продукта. Что-либо радикально менять было уже поздно.
Глава двадцать третья
XII съезд партии: Сталин укрепил позиции. Зиновьев хочет защититься от «диктатуры Сталина». Красные генералы. Революция в Германии
XII съезд партии прошел 17–25 апреля уже после того, как Ленин был полностью выключен из политической жизни третьим ударом. Внешне этот форум оставил впечатление выжидательного. Зиновьев сделал политический доклад, Троцкий — по вопросам экономики, Сталин — по национальному вопросу и еще один — орготчет ЦК. Ленинские выпады по «грузинскому делу» Троцкий не стал обнародовать, так как было очевидно, что это противоречило бы стремлению партии сохранить единство.
Надо отметить, что делегатов на съезд избирали безальтернативно по указанию губкомов партии, которые с лета 1922 года, то есть со времени появления Сталина во главе партийного аппарата, избирались по рекомендации из Москвы.
В «Организационном отчете ЦК РКП(б)» Сталин назвал губкомы «основной опорой» и заметил, что «без их работы по руководству как советской, так и партийной работой партия осталась бы без почвы». Согласно его докладу, партия контролировала все политические сферы, включая армию и профсоюзы.
Если бы Ленин мог слышать эти выступления, он бы понял, что Сталин не только сохранил, но и укрепил свое положение.
То же самое, должно быть, ощутил и Троцкий. Но он на съезде получил свой триумф, его доклад о проблемах промышленности был блестящим, он выдвинул задачу индустриализации как первоочередную, затем — развитие планирования. Троцкий видел перспективу только в качественном планировании, техническом переоснащении промышленности и росте производительности труда. И съезд принял его идеи в резолюции «О промышленности». Со стороны могло показаться, что преемник Ленина уже определен.
Двадцать пятого апреля 1923 года членами Политбюро были избраны Ленин, Каменев, Зиновьев, Сталин, Троцкий, Рыков, Томский, кандидатами — Бухарин, Молотов.
Стало очевидно, что Троцкий окружен противниками.
Негласно в «тройке» Зиновьев считается первым, Каменев вторым, Сталин только третьим.
Между тем Сталин стал проводить новые кадровые перестановки. Так, в июне 1923 года он с согласия Зиновьева и Каменева удаляет с должности технического секретаря Политбюро Марию Гляссер, секретаря Ленина, очень толковую и преданную вождю сотрудницу.
Назначив вместо нее двух своих помощников, Назаретяна и Товстуху, Сталин натолкнулся на оправданные возражения Троцкого, так как новые назначенцы работали хуже Гляссер, и был вынужден заменить их секретарем Оргбюро Борисом Бажановым.[9]
Последний, в частности, свидетельствует, что накануне заседаний Политбюро Зиновьев, Каменев и Сталин собирались (сначала на квартире Зиновьева, потом в кабинете Сталина) и обсуждали проекты решений. Фактически это был руководящий орган государства. Места тайных заседаний указывают, как изменилась роль Сталина в «тройке». Не вызывает сомнений, что хозяин кабинета имел психологическое преимущество перед гостями.
