– Вооружиться? – не выдержал мелкий буржуйчик, попавший в ад за мошенничество. – Где ты тут раздобудешь оружие? Они даже вилок не выдают нам, не то что ножей… Уголья на завтрак – и те руками хватать приходится… Но главное, в этом Гехэнэме быть же нам не больше года, при этом вычти субботы, праздники… Я, например, освобождаюсь сразу после Пурима, на второй день… А начни гоношиться, конспирацией всякой-якой тут заниматься – гляди и прибавят. И вообще, понимаете, что такое бунт против Думэ?!
– Вот! Я же и говорю: все наши беды от этого! – завопил, разбрызгивая скопившиеся слюни, Янкл Фарзейер. – Каждый только за себя! За себя – и только! А ты подумал о тех, кто придет после нас? Обо всех этих несчастных?.. Этот год еще так-сяк: двенадцать месяцев – и ни днем больше! А следующий-то ведь – високосный?!
– А не мое это дело, заботиться обо всех грешниках и преступниках в мире! – отпарировал буржуйчик. – Лично я здесь случайно. По недоразумению. Вся вина моя – маленькая подделка. Даже не подделка – клякса в ведомости. Я пролил чернила. Да, а не кровь! Какие они мне братья, эти убийцы людей, поджигатели домов, губители младенцев, насильники женщин… Я бы сам, будь я главным здесь, держал бы их до… шеститысячного[174] года, вот! И ни днем меньше!
– Вот-вот! Я же и говорю… – перебивает его Янкл. – Если мы не объединимся, они и впредь будут вертеть нами, как хотят… Да о чем, вашу машу, и с кем тут у вас говорить… Жалкие вы существа… Сдавайте карты, суббота скоро кончится…
– Товарищ Янкл! – подает голос преступник в очках. – Можно мне сказать?
– Ну, говори. Хотя чего зря время тратить…
– Мнение мое такое. Я считаю, что мы должны сосредоточить наши усилия на одном – на культуре. Прежде чем выступить с программой, предусматривающей отпуск, регулярный секс и свободную любовь, мы должны показать им, что мы – личности, так сказать, обладаем духовностью! Я предлагаю издавать журнал.
– Журна-а-ал?
– В Гехэнэме?
– В аду?
– В преисподней?
– Да, журнал! И пусть бы так он и назывался: «Наш преисподник»! Петиции, обращения – да в них они и не заглянут, подотрутся и в дырку. А журнал – это уже что-то! Это они почитают. Опять же – святые в раю. Они ж там со скуки подыхают. Тайнами Торы по горло насытились. Не сомневаюсь: им бы оч-чень хотелось узнать, что тут у нас в аду деется… И что мы думаем обо всем этом мире. И вообще – наши мысли, наши мечты, идеалы, сексуальные грезы! Ну а прежде всего – почему до сих пор мы еще атеисты? Можно опубликовать серию статей: «Атеист в аду». Ну, и рубрики всякие… «Происшествия», «Разное»… Колонку «Слухи»… Или вот еще: «Адская порнография»… Да они там, святоши эти, пальчики оближут, о чем речь!
– Пустомудство все это, – зевнул Хаим Бонц, разбойник. – Все, я спать пошел.
– Ну и кто же будет писаниной той заниматься? – спросил другой бандит со скребущим, как наждак, голосом.
– Вот на сей счет уж не беспокойтесь. – Преступник в очках поднялся. – Пишущих тут предостаточно. Я сам был писателем на земле. За это сюда и попал. Дескать, мутил чернь, подстрекал к разным всяким бунтам. А это я просто менял свои убеждения. По четвергам и понедельникам, как перчатки. Закажут коммунизм – я пламенный коммунист, дадут под капитализм аванс – я горячий адепт загнивающей сей формации. Ну а что, а читатели, они, что ли, не такие?.. Может, здесь уже, в аду…
Моложавый на вид беззаконник с волосами, стекающими на плечи, раздумчиво возразил:
– Журнал – не то… Вот театр открыть… Журнал… А где мы бумагу возьмем? И потом, весь тираж быстро сгорит, в пекле-то этом… А что до святых в раю – они все лупоглазые и близорукие, куда им читать! И язык наш им непривычен, наш идиш… Мой совет: собрать театральную труппу.
– Ну да! Театр в аду, совсем тронулся… А кто играть будет? А кто смотреть будет? Где ты актеров возьмешь? А зрителей? Нас же всех тут днем и ночью лупцуют.
– Играть – по субботам и праздникам.
– А где пьесы брать?
– Пьесы?.. Есть у меня один замысел… Любовь… Между грешником ада и юницей святой в горних сферах…
– Ты – того? Какая любовь, если они и разу встретиться не смогут! Соображаешь? Он – здесь, она – там.
– Я все продумал. Мой герой лежит на гвоздях и вопит. По профессии он был оперный певец. Она, то есть та писюха святая, слышит эти его вопли и влюбляется в голос – баритон, годится? – но как влюбляется? С ума сходит! И вот…
– А святые – они ж все тугоухие, ни хрена там никто его не услышит!
– А эта услышит! Вот такое вот исключение!
– Ну ладно, что дальше…
– Ей нужно с ним встретиться, так? Она, значит, уговаривает ангела Ашиила обратить ее в демона, наподобие тех, что нас раскаленными прутами стегают. Происходит встреча. Она его, бедного, сечет так, что не заподозришь, а только Думэ отвернется на минутку – бросается к бедняге, обнимает его, поцелуи, того-сего… И вскоре, понимаешь, они уже друг без дружки никак…
– Жалкая мелодрама. Самого низкого пошиба.
– Да? А вам что в аду подавай? «Мигдал оз»[175] Мойше-Хаима? Нет уж, наш брат тут сюжет предпочитает, действие, а не бесконечную говорильню… А моя пьеса дает актеру возможность и спеть, и сплясать, и соленую шутку втравить…
– Так, поставили. Дальше? Что нам это даст? Результат.
– Театр – важнейшее из всех искусств. В смысле пропаганды. Идей. Кто может поручиться, что и сами ангелы к нам не придут? Посмотреть, поразвлечься. И вот представьте себе: антракт. И мы вступаем с ними в неформальный разговор, в дискуссию… Высказываем им наши взгляды, принципы, мировоззрение…
– И пьеса твоя нереалистическая, и весь твой план – нереальный. И где мы тут играть будем – среди этих куч угля? Хм, да никакой сюда ангел и носа не сунет… То же самое праведники… Весь день они Тору постигают, Лэвйосэна вкушают, а по вечерам из рая выйти боятся.
– Чего ж им бояться?
– Недавно нескольким насильникам и убийцам удалось убежать отсюда. Ну и промышляют там теперь по ночам. И уже, между прочим, кокнули парочку этих, в нимбах… И чуть не увели Сору, Саббатая Цви жинку.
– Первый раз слышу.
– Ясно дело. Пока у нас не будет прессы, журнала, мы лишены информации. Журнал держал бы нас в курсе событий и заодно давал бы этим событиям оценку.
– Бредни собачьи, – вмешивается до сих пор молчавший лиходей из бывших политиков. – Никакой театр, никакой вам журнал и культура не решат наших проблем. Что нам необходимо, так это прогрессивная политическая партия, созданная на демократических основах. Нет, товарищ Янкл, не с максималистскими, практически неосуществимыми программами должно нам выступить, но добиваться того, что возможно, – разумного реального минимума. Мне вот, к примеру, известно, из достоверных, поверьте, источников, что среди ангелов есть либералы, направление, группа, выдвинувшая инициативу, предусматривающую определенные реформы в аду…
