– Знаю, – Шантарский кивнул. – Поэтому и прошу помочь.
– Ладно. – Ксан сцепил пальцы и прижал к подбородку. – Поехали.
– Куда?
– К тебе, дружок, к тебе.
– Зачем?
– Нельзя завершать такую беседу на «сухую».
* * *
Дома Шантарский достал виски, плеснул в стаканы.
– «Лафрояг», десятилетний, – одобрил Ксан. – С дымком.
– Плохого не держим. Торфяная штучка.
– Да, торфяной виски не дешевый. Здесь ты можешь себе это позволить. А «дернешь» отсюда с чеченкой… На что жить будешь? На ее накопления? Или Идрис алименты платить станет?
– Оставь свои шутки поганые при себе. – Леонид говорил предельно серьезно. – Поганые и скабрезные. Мы как-нибудь выплывем. С твоей поддержкой или без нее. Почему меня должны уволить? Я многое смогу узнать через Хамиллу…
– То есть, используешь ее? А когда я предлагал вербовку…
– Это другое. Если мы будем вместе, в связке, это будет совершенно другое. С женой я разведусь, буду ее и детей навещать…
– Деньги откуда возьмешь?
– Я же говорю, не должны меня из «конторы» вышвырнуть, ну, в архив, переведут… Ты сам про архив говорил.
– Ладно, архивист, а ты уверен, что Хамилла согласится?
– Я должен ее уговорить. Я как раз хотел попросить тебя… Встречаться сейчас в гостинице невозможно, мне нужно спокойное место, где можно провести хотя бы несколько часов. Помнишь, ты говорил о том, что можно пойти к Кавадже?
Ксан и не думал, что ему так повезет, и Леонид сам вспомнит о «тайной комнате» в доме Хасана.
– Я от своих слов не отказываюсь. Могу договориться. Но при условии, что ты обязательно отработаешь вариант с вербовкой и не потащишь девушку в койку без лишних слов.
– Хорошо, только не обещаю, что она пойдет на это. Мой вариант мне кажется более «проходным». А что до постели, то сейчас меня это меньше всего волнует.
«Врешь, голубчик, – подумал Ксан. – Тебя это волнует больше всего, потому что ты молокосос и слабак. Стоит тебе остаться с ней наедине…»
– Ну, пора завершать беседу нашу скорбную. Я тебя не брошу. Но есть у меня одна неприятная миссия… Тут ничего не поделаешь. Ты пока отстраняешься от оперативной работы. От выполнения всех заданий. Это решение Старых, и я ним полностью согласен. – Ксан протянул руку. – Давай его сюда.
Шантарский непонимающе посмотрел на приятеля, потом до него дошло. Втянув голову в плечи (он явно переживал не лучшие свои минуты), он отправился на кухню, открыл духовку и извлек оттуда «вальтер».
– Ты ведь знаешь, мне он нужен. Я без него как-то неуютно себя чувствую…
Ксан хмыкнул.
– Лучшего места найти не мог?
– Я привык к нему…
– Как привык, так и отвыкнешь. В Пешаваре ты его оставил в машине. Хорошо еще, что никто не польстился на твою тачку, и ее не угнали вместе с «пукалкой».
– Я почти всегда с ним. Мало ли что может случиться.
– Я не имею права оставить тебе оружие, – холодно сказал Ксан и сунул пистолет в карман.
Шантарский не ответил. Глядел в пол, дожидаясь ухода друга. На прощание тот сказал – бесцветно, невыразительно:
– Прости. Я сделал для тебя максимум. Договорился со Старых. Объяснил, что у тебя нервная усталость, что тебе необходим отдых. Это он понял. Остальное зависит от тебя. С Каваджей улажу, «площадка» для работы с Хамиллой у тебя будет. Повторяю, не для забав нежных, а для работы. Подумай над моими словами. Ступишь на другую дорожку, живо придешь к предательству.
Леонид вскинул голову.
– Мы не ангелы и добрые дела не делаем. Работали вместе. А тебе кажется, что можно уйти в сторону. Это и есть предательство. – После паузы Ксан продолжил. – Она убила Рычкова. Хотела убить еще кучу людей в Пешаваре. Наших и пакистанцев. Сама призналась, наверняка не соврала. Тебя не захотела пускать в расход. Однако это не повод для того, чтобы в умиление впадать и ноги целовать этой суке. Это повод для вербовки. Это твой шанс, Леня. А если ты одновременно получишь удовольствие, так кто против?
Уже в дверях Ксана остановили слова Шантарского:
– Ксан. Ради нашей дружбы. Дай мне три дня. Я заберу ее и уеду.
«Забавно выходит, – прикинул Ксан, – но удачно. Старых пообещал мне четыре дня, Шантарский просит три. Я вполне укладываюсь».
– И куда же ты собрался? – спросил он насмешливо.
– Не твое дело. Так даешь?
Ксан колебался, потом все же кивнул.
– Я тебе даю три дня, чтобы ты принял решение. Или ты используешь это время, чтобы привлечь Хамиллу к работе, или… Или наши пути расходятся.
* * *
Телефонный звонок прозвенел ровно в девять утра. Микаэла едва успела войти в приемную посла, бросить на стол сумку и проверить, нет ли пришедших за ночь сообщений на аппарате факсимильной связи. Несколько приглашений на приемы, информация о брифинге в Министерстве иностранных дел. Ничего особенного…
День обещал быть суматошным, как и все дни после пешаварского инцидента. Харцеву звонили, приглашали на совещания в МИД, в Министерство внутренних дел и даже в Объединенный комитет начальников штабов. Но этот звонок был другой, девушка сразу почувствовала. Звонил не городской, а внутренний аппарат, значит, кто-то из посольства.
Микаэла ждала этого. В глубине души надеялась, что, в конце концов, все сведется к шутке, и Бахыт Бахытович не станет настаивать на том, чтобы она выполнила свое обещание. Это была отвратительная сделка, но разве можно было поступить иначе? Если бы не она, все бы, кто поехал в Пешавар, были мертвы. Ксан, Шантарский, посол… Но никто не предполагал, что своим спасением дипломаты обязаны Микаэле. Иначе этот узбек ни за что не попросил бы генерала Шуджу о помощи.
Девушка решительно сняла трубку, но как только услышала густой и сладкий голос Талдашева, вся ее решимость улетучилась. Сердце словно стало чужим, жалко трепыхалось в груди, отказываясь гнать кровь по жилам.
– С добрым утречком, киз бола[30], куда же ты исчезла? – вкрадчиво осведомился Бахыт Бахытович.
– Н-никуда… – запинаясь, ответила Микаэла. – Никуда не исчезала, я все время в посольстве.
– И верно, – хрюкнул узбек, – деваться тебе, красавица, некуда. Но почему не заходишь? Уважила бы заслуженного человека.
– Вы говорили, что сами позвоните…
– Вот и звоню, киз бола. Но могла бы проявить инициативу, я бы это оценил. Думал, сообразишь, что можно прийти без напоминания. Я в ожидании уже который день, а дверка все не отворяется. А ты спустись, красавица, толкни дверку. Она несложно отворяется. Легко. Нужно только ручечку повернуть, толкнуть, и ты у меня.
