Миша даже опустил голову под этим тяжелым взглядом. Если он еще и лелеял какие-то надежды, то сейчас они разбились вдребезги.
Через некоторое время он рискнул высказать еще одно предположение:
— Значит… ты не перестанешь разъезжать по свету, даже ради семьи?
Она долго смотрела на него. Потом неожиданно громко расхохоталась.
— Извини. Я… я просто не могла поверить своим ушам. Ты действительно ни хрена не соображаешь.
Он поднялся с постели и начал собирать одежду. Скорее уйти отсюда… уйти от нее. Она над ним насмехается. Но это еще полбеды.
Сегодня ему кое-что открылось в ее характере, что-то безобразное, отвратительное.
Она молча наблюдала за тем, как он одевается.
— Тебе совсем не нужно сейчас уходить.
— Нужно. — Он надел пиджак. — Прощай, Сирина.
— Пока. До встречи.
Она потянулась к маникюрному набору на ночном столике.
Оказавшись на улице, Миша некоторое время стоял как потерянный. И потерявший цель. Что же ему теперь делать?
Он уже давно примирился с тем, что они с Сириной встречаются на ее условиях. Но такая полная бескомпромиссность! Неужели она абсолютно ничего к нему не чувствует? Ничем не собирается пожертвовать ради мужа, ради семьи?
Ему казалось, после того, что ей пришлось пережить, она будет только рада показать своему ребенку… своим детям, что мир может быть и другим. Прекрасным, полным любви.
По-видимому, ее семья — это Корал Рэндолф и Салли Паркер. Ничего плохого в этом нет. И потом, есть еще все эти многочисленные фотомодели, ассистенты и прочие. Люди, заполняющие ее жизнь. Многие из них, вероятно, помогали ей в жизни, при неизбежных взлетах и падениях. И многие из них кокаинисты… наркоманы. Плохие матери и отцы. Не его круг.
И вообще все это не для него. Ему нужны жена и дети. Нужна семья, с которой можно делить жизнь. Внезапно на глаза навернулись слезы. Он совсем потерялся. Что же теперь делать? Куда идти?
Он медленно побрел вперед не глядя. Шел и шел, без всякой цели. Время словно остановилось. Или это он выпал из времени… Наконец, неизвестно сколько времени спустя, он вскинул глаза, чтобы обойти случайного прохожего. Оказывается, он прошел от самого Сохо до восточных шестидесятых.
Внезапно Мишу осенило. Словно молния сверкнула во мраке, высветив то, о чем он знал всегда, не сознавая этого. Да, теперь он знает, что ему делать. Весь город как будто прояснился, обрел очертания, которых раньше не было. Миша прибавил шагу. Да, теперь он точно знает, куда идти и что делать. Наконец-то он нашел себя.
Глава 28
— Миша, я хочу, чтобы ты все обдумал. По крайней мере несколько дней, если не больше. Ты должен быть абсолютно уверен в том, что действительно этого хочешь.
Он кивнул. Его темные глаза сверкнули.
— Мне не нужно ничего обдумывать. Я уже все обдумал. И действительно этого хочу.
Вера еще никогда не видела такой решимости в его глазах. На его лице. Вон как сжаты челюсти. И тем не менее она должна убедиться в том, что это не скоропалительное решение, принятое под влиянием обиды, гнева или отчаяния. Она знала, что такое вполне возможно.
Она сделала глубокий вдох, набираясь смелости. Заговорила нарочито ровным тоном:
— Миша… я хочу выяснить одну вещь.
— Все, что угодно. Спрашивай о чем хочешь.
— Я… я надеюсь, — она тщательно подбирала слова, — что ты принял это решение не… не в состоянии аффекта.
— Аффекта?! Что ты имеешь в виду?
— Сейчас такой момент, когда мы должны быть абсолютно искренни друг с другом.
Он с готовностью кивнул.
— И я надеюсь, что ты будешь со мной так же откровенен, как я откровенна с тобой. — Вера перевела дыхание. — Скажи мне правду, Миша, ты это Делаешь не потому… — Она снова помолчала, собираясь с силами. Потом заговорила быстро, словно боясь растерять всю свою храбрость: — Не потому, что рассердился на нее? Ты прибежал ко мне не для того, чтобы поквитаться с ней?
Кровь бросилась ему в лицо. Он отвел глаза. Долго смотрел куда-то в пространство. Потом тяжело вздохнул. Снова взглянул ей в глаза.
— Так, значит, ты знала? Она кивнула.
— С каких пор?
— Не могу точно сказать. Давно. Наверное, с самого начала. Потрясенный, он не сводил с нее глаз.
— Но как? Откуда?
— Разве это так важно? Доходили слухи. В конце концов, у нас есть общие знакомые.
— И ни разу не обмолвилась… Ни единого слова. Она молчала.
— Все это время ты вела себя так, как будто все в полном порядке и беспокоиться не о чем. — Миша потянулся к ней через стол. Взял ее руку. — Ты еще лучше, чем я думал. Поэтому я хочу жениться на тебе, Вера. Не потому, что я зол на нее. Не для того, чтобы поквитаться с ней. Я осознал, что все это время любил тебя. Все эти годы.
Слезы счастья хлынули у нее из глаз. Она еще не знала, можно ли ему верить, но ей этого очень хотелось. Как ей этого хотелось!
— Я просто этого не сознавал, Вера. Я был слеп… глуп… слишком занят собой… не видел очевидного… того, что люблю тебя, что ты единственная женщина, которая мне действительно нужна.
Он снова потянулся к ней, нежно стер слезы с ее лица кончиками пальцев.
— Ты… в этом уверен? — с трудом прошептала она.
— О да! — Он поднес ее руку к губам. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы у нас были дети… семья. Пожалуйста, скажи, что ты согласна.
Вера увидела искреннюю мольбу в его глазах. Голова у нее шла кругом от противоречивых мыслей и чувств. Но одно преобладало над всеми.
— Да! Да, я выйду за тебя замуж.
Позже, на работе, у себя в офисе, ей внезапно пришло в голову, что она даже не знает названия того захудалого ресторанчика, где Миша сделал ей предложение. Он вбежал в тот момент, когда она собиралась уходить на ленч. Взял за руку и повел за собой, бормоча что-то не совсем понятное. Мол, они должны срочно поговорить. Теперь она даже не могла бы вспомнить, где находится тот ресторанчик.
Это, конечно, не имеет значения. Ничто больше не имеет значения. Даже загадочная и прекрасная Сирина Гиббонс, приворожившая Мишу, — Вера об этом знала. После стольких лет терпеливого ожидания она, Вера, наконец получила то, что хотела, — Мишу Левина. Ей хотелось кричать о своем счастье на весь мир. Пусть все узнают о том, что Михаил Левин любит ее, Веру Буним, и они скоро станут мужем и женой. Наконец-то чудо свершилось. Теперь ей ничто не страшно. Ведь он будет рядом.
Вера вошла в свою квартиру. Бросила ключи в серебряную вазочку на комоде в холле, скинула с плеча сумку. Блаженно вздохнула. Наконец-то дома.
