— Привет! Я пыталась тебе звонить, но никто не отвечал.
— Я отключил все телефоны. Хотел поспать. Энтузиазм в ее голосе немного смягчил его гнев, однако он еще не мог простить ее до конца.
— Та-а-к… А чем ты занимался перед этим?
— Да так, всем понемножку. Человек может и поразвлечься, когда его бросают в одиночестве, правда?
— Дуешься?
— Можно и так сказать.
— Вот что, Майкл… Мы встречаемся уже несколько месяцев, и я думала, что за это время ты успел привыкнуть к моему образу жизни. Ты же знаешь, как обстоят дела. Я не могу срываться с места и бежать к тебе по первому зову.
— А я этого и не жду.
— Послушай, — проговорила она мягче, — у меня сегодня свободный день. Почему бы тебе не прийти ко мне? Давай поговорим.
— А может быть, лучше ты придешь сюда? — Он заранее знал, что она откажется. — Здесь нас будут меньше отвлекать.
— Нет. Лучше у меня. Мне должны звонить. Это важно.
— Ну разумеется. Важнее ничего быть не может. Кстати, ты могла бы прийти сюда со своим мобильным телефоном.
— Ничего не выйдет. Мне могут кое-что принести, а здесь, как ты знаешь, никого, кроме меня, нет. — Она вздохнула. — Послушай, Майкл, я ничего не могу поделать. Пожалуйста, приходи.
Он почувствовал, что не может устоять. Она его словно околдовала. Притягивает, как магнитом.
— Хорошо, через час буду.
Он положил трубку, глядя в пространство невидящим взглядом. Сколько это может продолжаться? То она просит и умоляет его, то отталкивает…
Кабина лифта остановилась с легким толчком. Миша вышел, едва не натолкнувшись на «Джона Уэйна». Салли стояла в ожидании лифта в самой что ни на есть мужской позе — широко расставив ноги.
— Привет, Сал!
Несколько секунд она подозрительно смотрела на него, потом молча, словно нехотя, кивнула. Покачиваясь, вошла в лифт, стукнула по кнопке кулаком.
Миша нажал на кнопку второго переговорного устройства — для большей безопасности в квартире их было два: одно — на входной двери, второе — в холле. Сирина впустила его.
— Майкл! Я здесь, в студии.
Он повернул направо, к огромному помещению, примыкавшему к жилым комнатам и оборудованному всем необходимым — ванной, гардеробной, кладовой и темной комнатой для проявки пленок. Сирина стояла в центре, почти скрывшись за всевозможным осветительным оборудованием, фотокамерами, прочими фотографическими аксессуарами, многочисленными чемоданами с одеждой и обувью и еще бог знает чем. Смотрела на него с широкой улыбкой. Роскошные черные волосы обрамляли слегка загорелое лицо. Как мадонна, подумалось ему. Изысканная и совершенная, чистая и невинная… В этот момент он заметил, что на ней надето. У него дыхание перехватило.
— Какого черта…
Неожиданно для самого себя он расхохотался. Улыбка на ее лице стала еще шире.
— Я примеряю одежду для фотосъемок. Можешь себе представить, один лондонский журнал собирается опубликовать большую статью обо мне! Они мне прислали тонны одежды для примерки. — Она сделала пируэт. — Ну, что скажешь?
Миша почувствовал, что не может найти слов.
— По-моему, ты в этом выглядишь как шикарная проститутка, — выпалил он. — Проститутка со стажем! Она засмеялась.
— Значит, тебе это не нравится?
— Грудь кажется больше, — произнес он, одобрительно глядя на нее.
— А сапоги? Правда очень практично? Каблуки-шпильки и высокие, до самых бедер. Очень удобно для ходьбы по магазинам.
— Могу себе представить. Все покупатели разбегутся в один момент.
Сирина топнула высоким каблуком.
— Ну иди же сюда.
Он приблизился. Заключил ее в объятия. Страстно поцеловал. Она ответила моментально. Обхватила его руками с таким же страстным желанием. Глаза ее блеснули озорством.
— По-моему, тебе нравится эта большая грудь.
— Мне нравишься ты.
— А большая грудь?
— Пожалуй, тоже. Она взяла его за руку.
— Пойдем в спальню.
Он шел за ней следом, поглядывая на крепкие ягодицы, туго обтянутые сверкающей кожей. Обнаружил, что этот нескромный наряд его возбуждает.
Едва они вошли в спальню, как желание взорвалось в них, вспыхнуло ярким пламенем. Оказалось, что они изголодались друг по другу сильнее, чем могли предположить. Слишком долго не виделись, да и наряд ее тоже сыграл свою роль.
Потом они лежали в постели обнаженные, чувствуя себя выжатыми без остатка.
— Ну что… ты все еще сердишься на меня? Миша ответил долгим пристальным взглядом.
— Должен признаться, на тебя трудно сердиться. Особенно когда ты рядом. Но я был очень рассержен, можешь мне поверить.
— Ну что ж, тебе придется это пережить. Я такая, какая есть. Такова моя жизнь.
— Я понимаю. Но неужели мы не могли провести вместе хотя бы часть твоих каникул? У тебя было свободное время, у меня тоже, и ты об этом знала. Похоже на то, что…
Сирина рывком приподнялась на подушке, зло глядя на него.
— Никогда от меня такого не жди! Что я от чего-нибудь, связанного с работой, откажусь ради тебя. Корал очень важна для моей карьеры. Я проводила время с ней. — Она помолчала. Заговорила спокойнее: — И кроме того, мы не хотели никаких мужчин. Я же тебе говорила, это был девичник. — Она провела рукой по волосам. — А у тебя разве никогда такого не бывает? Я имею в виду, вы никогда не собираетесь мужской компанией?
— Да нет. Наверное, я уже это перерос. В школе, да, припоминаю… А вообще я не большой любитель мужских компаний. Она громко застонала:
— Господи, Майкл… Я уже предвижу, как ты все больше и больше посягаешь на мою свободу. Выдвигаешь все новые и новые требования, отнимаешь все мое время. И поедаешь меня самое.
Он молчал, потрясенный ее словами. О чем это она?.. С самой первой минуты их знакомства она всегда делала то, что хотела. Да, временами ему бывало больно и обидно, он злился на нее, но никогда не посягал на ее независимость.
— У тебя действительно такое ощущение?
— Абсолютно, — ответила она не задумываясь. — И я этого не потерплю. Ни от кого.
— А если бы я был твоим мужем?
Сирина повернулась к нему. Долго смотрела на него своими колдовскими карими глазами. В какой-то момент ему показалось, что она подавила смех.
— Мужем! — произнесла она наконец. — Мужем! Только подумать! — Лицо ее посерьезнело. — Если я когда-нибудь и выйду замуж, Майкл… имей в виду, я сказала «если»… то это ни на йоту не изменит мою жизнь. Ни замужество с тобой, ни с кем-либо другим. Никаких компромиссов! Ни-ка-ких.
