Но с того места, где я нахожусь, с теплой спины Чинг, да еще держась за столь же теплые плечи Лукаса, я могу видеть только листья пальм да туман. Эта часть джунглей целиком состоит из них – из пальм, больших и маленьких, одни касаются верхушками моих ног, другие вовсе ростом с небольшую собаку, а какие-то взмывают над моей головой, поражая своей высотой.
– Смотрите! – Биби показывает на истертые каменные ступени, идущие вверх от тропы.
Это единственный проход сквозь агрессивную зелень. Похоже, они начинаются нигде и ведут в никуда, прямо вглубь пышно разросшихся джунглей. Но они существуют, эти ступени.
Сутки назад мы ушли с берега реки и с того самого момента искали хоть какой-нибудь признак дороги к храму.
Я кричу, обращаясь к монаху, а Лукас пригибается, чтобы я его не оглушила:
– Ты прав! Это должно быть то самое, Биби! Это должна быть дорога к Дой Сутхеп!
Строго говоря, это имя горы, а не храма, но, если верить Биби, в этих местах их воспринимают как нечто единое.
Дой Сутхеп. Гора Сутхеп.
Название существует уже более семисот лет.
– Ты уверена? – кричит сзади Тима, сидящая вместе с Ро на спине благодушной Чанг.
– Думаю, да. И это ведь не просто ступени, – говорю я, всматриваясь в высеченные в скале плоскости, следуя взглядом вверх, туда, где, как я полагаю, должно быть их логическое завершение. – Вы только посмотрите!
Там, укрытое вьющимися растениями, виднеется нечто похожее на развалины каменного моста, стоящего между пальмами. Лианы грозят превратить всю эту каменную конструкцию в пыль, в ничто, и похоже, что побеждают именно лианы.
– Что ж, там мост, – раздраженно бросает Фортис.
Он терпеть не может, когда мы останавливаем слонов, в основном потому, что его они не слушаются, но также и из-за того, что предполагаемое однодневное путешествие оказалось намного длиннее.
К тому же сидеть на спине слона за спиной Биби не слишком большое удовольствие.
Лукас прищуривается:
– Это не мост. Возможно, это как раз наша тропа. Возможно, это верхняя часть лестницы.
– Так давайте выясним. – Биби похлопывает свою слониху, ласково гладит ее по ушам. И склоняет набок голову, заглядывая в большой мигающий глаз. – Думаю, мы должны остаток пути пройти пешком, друзья мои. Хотя мне весьма неприятно это говорить. У меня такое ощущение, что у нас уже возникла определенная связь со слонами, вам так не кажется?
Фортис за его спиной громко фыркает.
Слониха ничего не говорит. Следующие полчаса ушли на то, чтобы уговорить ее опуститься на колени, чтобы Биби мог скатиться с ее спины.
Привязав слонов, мы идем по каменным ступеням. Они тянутся извилистой линией между лианами, и камни как будто предназначены в равной мере и для того, чтобы мы постоянно спотыкались, и для того, чтобы увести нас куда-то вниз. Шум листвы беспокоит; целый мир окружает нас, он над нашими головами и у нас под ногами, и мы ничего не знаем о нем, не знаем, что это за жизнь. Легчайшее движение листьев, тишайший треск ветки напоминают лишь о том, насколько наше чувство одиночества ошибочно, и ни о чем больше.
Никто никогда не бывает в одиночестве в джунглях, думаю я, и не важно, как сильно мы могли бы этого желать.
Когда мы добираемся до самой крутой части спуска, зеленый занавес раздвигается и мы видим перед собой каменное строение.
– Так вот где мост, – говорю я.
Биби качает головой:
– Это не просто мост. Смотри…
Только миновав осыпающийся каменный выступ, что соединяет два края ущелья, мы видим это: камень на камне, широкие ступени, шире, чем городская улица, взбирающиеся на гору.
А на ее вершине – одинокая фигура, также высеченная из камня.
Ее очертания мне знакомы. Но та, которую я помню, не каменная. Золотая. Он был золотым. Когда был фигуркой в часовне падре.
Старый Будда падре. Первый, какого мне довелось видеть. Я чувствую укол тоски по моему дому, по семье.
По моему падре.
Ро смотрит на меня. Он тоже узнал его. Он тянется к моей руке, потому что ни один из нас не может сделать ничего, что вернуло бы человека, бывшего нам отцом.
– Это он, – говорит Биби. – Бог Будда. Лично приветствует нас.
И мы начинаем подниматься по ступеням; Брут одолевает их по одной, сначала ложась на каждую животом, а уж потом забрасывая наверх заднюю часть.
Лукас идет впереди. Если мы с Ро до сих пор чем-то делимся, он не хочет этого знать.
Потому что мы действительно делимся, а он действительно этого не знает.
Вокруг нас пурпур и зелень сливаются вместе. Изнанка листьев и их поверхность, одна колышущаяся ветвь пальмы поверх другой.
Наша дорога поворачивает, и тут одно за другим начинают возникать напоминания о человеке.
Какая-то бронзовая скульптура отмечает путь.
Некая чаша с золочеными изогнутыми ручками, похожая на барабан.
Фигура барана, встающего на задние ноги, со спиралевидными рогами.
Две коленопреклоненные фигуры, меньше, чем Будда, они смотрят прямо друг на друга.
– Видите это? Видите, как они смотрят один на другого? – кивает Биби. – Это символ истины.
Я хмурюсь:
– С чего бы истине прятаться на вершине горы посреди джунглей? Разве это справедливо?
– Это тайная истина, Дол. Истина, которой ты не можешь поделиться с другими. Истина, которую можешь открыть только самой себе.
– Что еще за тайные истины? Не те ли, которые я записала бы на листке и бросила бы в огонь?
Я люблю кое-кого, кто также любит меня, и еще одного, который меня ненавидит.
Ро сжимает мою руку, как будто это и есть ответ.
Ну да. Это так.
Это и есть самая тайная из всех истин.
Я никогда не перестану его любить.
Я Долория Мария де ла Круз. Он Фьюро Костас.
Мы созданы друг для друга.
Ничто не может быть более правдивым, чем это, хочу я того или нет.
Я выдергиваю руку из его ладони, и Ро озадаченно смотрит на меня. Я отвожу взгляд.
Не могу смотреть ему в глаза. Если я это сделаю, он все увидит – увидит мою собственную тайную истину.
Он увидит все.
Я не могу так рисковать.
Я не готова.
И я люблю Лукаса. По крайней мере, мне так кажется.
Так ли это?
Я лишь радуюсь, когда устаю настолько, что не могу думать. Мы всё не останавливаемся, а джунгли меняются с каждой пройденной ступенью. Деревья шевелятся и вытягиваются подо мной; я теперь смотрю сверху на все то, на что недавно смотрела снизу. Пышные купы цветущих орхидей – с каждого края ступеней, будто некие странные, потусторонние невесты джунглей. Я прохожу мимо них, не задерживаясь, сосредоточившись на движении вперед.
