— Видишь ли, я когда-то жила в раю, но там все такие ханжи. Бог сказал, что я слишком амбициозна, от меня одно беспокойство и я вношу раскол в небесное воинстве. А потом, вместо того чтобы выслушать мои аргументы, дал мне пинка.
— Наверняка насчет раскола он был прав.
Люси именно так действует на людей, уж я-то знаю.
— Я ему говорила, что человек всегда будет стремиться к личному превосходству. Богу мои речи не нравились — не всем нравится горькая правда. Он всегда питал иллюзии насчет рода человеческого. А я — никогда.
Люси пожимает плечами — ясно, что она весьма (и уже давно) разочарована в людях. Да, такова Люси. Она видит лишь то, что хочет видеть. Я не собираюсь спорить.
— А на кого Бог больше похож — на Джорджа Бернса[31], на Моргана Фримена[32]или на Чарлтона Хестона?
Мысленно я ставлю на Чарлтона Хестона.
— Он очень высокомерный, этакий всезнайка.
Да, я это чувствую. Люси завидует, завидует, завидует. Мы с ней действительно очень похожи.
— А ты скучаешь по нему? В смысле по раю?
— Иногда. Зато у меня есть Нью-Йорк. А это почти то же самое.
Как-то не верится, что Люси действительно разговаривала с Богом. Что Бог и дьявол могут вот так сесть поговорить под… шоколадный ганаш. Я оглядываюсь по сторонам, просто на всякий случай — вдруг в ресторан заскочил Чарлтон Хестон. Не заскочил, конечно. Пожалуй, я слегка разочарована.
— Так ты хочешь доказать Богу, что он был не прав?
— Разумеется.
Люди за столиками буравят друг друга завистливыми глазами. Вот зачем я продала душу — чтобы никому больше не завидовать, потому что я и так круче всех. Но я обломалась: всегда найдется кто-то более крутой, неважно, с душой или без. Я могу без устали доказывать обратное, но от зависти мне избавиться не удалось. Я тоже буравлю глазами окружающих. Даже сейчас. Это чувство неистребимо. Какой же Бог все-таки наивный!
— Люси, ты победишь.
Она кивает:
— Я знаю.
Обед прошел в теплой, дружеской обстановке. Появляется официант. Он что-то шепчет Люси на ухо, она поворачивается и машет рукой экс-мэру Нью-Йорка.
— Люси, в чем дело?
— Он любезно предложил оплатить наш обед.
Будете в Нью-Йорке, не вздумайте держать пари против янки. Ну и конечно, против дьявола.
Глава 17
Интересно, какой сюрприз на март следующего года приготовила хорошая девочка из Коннектикута? Весна плавно переходит в лето, и теперь уже ясно: этим занимаются не только птички и пчелки. Счастливый отец также перевернул страницу. Оба подозрительно избегают спиртных напитков. Как далеко эта парочка способна зайти в борьбе за новую жизнь?
Сплетни, ах, сплетни! Просто не могу молчать. Почему фото небезызвестного кутюрье так и не появилось на обложке некоего журнала? Видимо, потому, что он оказался недостаточно голубым. До нас и раньше доходили слухи — то о супермоделях, то о посещениях клуба «Очко» в темных очках. Но теперь он наконец показал свое истинное лицо. Истинное ли?
Я прошла первый тест у Люси и теперь готова заняться благотворительным аукционом. Предвижу вопрос: Ви, ты в своем уме? Отвечаю: в своем. Извините, не могу посвятить вас во все детали плана мести, но исключительно потому, что вокруг так и шныряют шпионы Люси, а у меня все построено на элементе неожиданности. Скажу только, что аукцион должен стать сенсацией, иначе я не смогу поквитаться с Люси. А для сенсации необходимо собрать самых алчных, подлых, развратных жителей Нью-Йорка, кандидатов в Программу улучшения качества жизни. Предвижу следующий вопрос: Ви, с чего ты взяла, что самые алчные, подлые, развратные личности набегут на благотворительный аукцион? Снова отвечаю: потому что Коварная Ви заготовила наживку — приз, да такой, перед каким никто не устоит.
Те из вас, кто не представляет себе ход мыслей Дальновидной Ви, наверное, думают: не занимайся самообманом. Кого сейчас соблазнишь призом — призы выдаются на всех благотворительных аукционах!
Друзья мои, как же вы еще наивны и неопытны! Естественно, ни один человек не станет играть в «Кто больше» ради «ценного подарка». Нет, современных стервятников привлекает пиар. Они кружат не над баром, не над сценой, они не смотрят на слезоточивые фотографии голодающих детишек — они являются, чтобы засветиться, влезть в кадр, оттеснив плечом ближнего своего.
Мы имеем дело со взяточничеством и облизыванием задниц, но в извращенной форме. И сегодня я покажу Эми, как система работает. Это моя миссия, ни больше ни меньше. У Эми нюх на житейские мелодрамы, но она ничего не смыслит в моде и вообще не имеет понятия о том, чем живут люди моего круга. Я буду действовать в три этапа: косметика, обслуживание и бриллиантовые цацки.
— И кто все это спонсирует? — спрашивает простодушная Эми.
— В том-то и дело, что каждый, — отвечаю я. Секрет в следующем: необходимо внушить нужным людям стадное чувство. — Сейчас, Эми, я вам все объясню. Скажите, что «Булгари» жертвует для аукциона двадцать пять пар сережек с бриллиантовыми подвесками из последней коллекции.
В радужных гранях алмазные капли.
«Булгари» щедростью блещет, не так ли?
Жестом фокусника я протягиваю Эми фирменный пакетик «Булгари».
— Теперь я свяжусь с руководством фирмы «Харри Уинстон» и скажу, что «Булгари» в деле, а значит, им тоже нужно отметиться. Как вы думаете, что мне ответят в «Харри Уинстон»?
До Эми доходит медленно. Да, моя милая, мы имеем дело с сугубо манхэттенским явлением — склонностью к подражательству в тяжелой форме. Эми улыбается:
— Да этак можно даже «МАС»[33]с «Кле де По»[34]стравить!
— То-то же.
— А что у нас с милыми пустячками для гостей?
— Кремы для автозагара, спа, банкет с официантами. Может, будут шоколадные конфеты «Жак Торрес»[35], обед в «Спайс маркет»[36], электроника «Блэкберри».
