– А для тебя я кто, конкистадор? – Сашенька вздохнула.
– Моя добыча. Ты первая женщина, которой я в постели читаю лекции.
– А ты – первый мужчина, которому мне совсем не хочется изменять. Я никогда ни с кем не буду теперь, кроме тебя.
– Знаю, – прошептал Витя.
Они уснули обнявшись, рассвет уже заполнял комнату. На спинке стула висело красивое платье Сашеньки.
Она стояла среди торговок на маленьком импровизированном рыночке у станции метро. В руках у нее было то самое платье, окутанное целофаном.
– Девушка, возьмите платье, оно вам очень подойдет, – предлагала Сашенька прохожим. – Возьмите, очень дешево, я еще уступлю! Приложите к себе, видите, как здорово?
Девушка равнодушно посмотрела на платье:
– Да, красивое, но ведь оно ношеное.
– Ношеное, – согласилась Сашенька, потому что совсем не умела торговать. – Тут даже есть пятнышко маленькое, но его можно свести. Может, купите? Оно мне счастье принесло. Может, и вам принесет.
– Не надо, – отвернулась несостоявшаяся покупательница, – мне платье нужно, а не чужое счастье.
– Извините, – прошептала Сашенька, – простите, пожалуйста.
Соседняя торговка заорала на Сашеньку.
– Ну ты и дура! Кто ж так работает? «Ношеное», «извините»! Не умеешь – дома сиди!
Девушка смутилась, скомкала платье и исчезла в толпе.
Она завернула за угол и столкнулась с той девушкой, что приценялась к ее платью.
– Погодите!
– Да не нужно мне ваше платье, – раздраженно сказала та.
– Постойте! Не платье!
– А что?
– Кольцо, – решительно сказала Сашенька и торопливо сняла с пальца колечко. – Золотое.
– А ну-ка.
Девушка разглядывала кольцо, Сашенька умоляюще смотрела на нее. Обе не заметили, как вырос перед ними здоровенный омоновец с дубинкой.
– Золотом торгуем? Знаешь, какая это статья?
Девушка испарилась, а омоновец крепко схватил Сашеньку за локоть.
– Документики давай. Отправлю тебя сейчас куда следует.
– Оно тебе нравится? – вдруг решительно спросила Сашенька и разжала ладошку, в которой лежало кольцо.
– Ничего, – буркнул тот.
– Вот и носи на здоровье, – отдала ему кольцо девушка.
– Чтоб я тебя здесь больше не видел, понятно? – крикнул ей вслед омоновец.
…Она шла вдоль рынка, чуть не плача. Остановилась, увидев торговку соленьями. Огурцы и капуста лежали расфасованные в целлофановые пакетики. Сашенька для вида закурила. Сигарета была ей противна. Она морщилась от дыма, оглядываясь – не смотрит ли на нее кто? А торговка рассказывала что-то увлеченно своей товарке. Сашенька еще раз обернулась – нет, никто не смотрит. Бросив сигарету, подошла близко-близко к прилавку.
Ее рука быстро схватила пакет с капустой.
Она забежала во двор, жадно разорвала пакет и стала есть капусту руками, судорожно глотая. И не могла насытиться.
И вдруг остановилась. Замерла. Прекрасная мысль пришла ей в голову! Она нащупала золотые сережки в ушах и быстро расстегнула замочки.
Сашенька накрывала на стол, предвкушая, как обрадуются два вечно голодных друга – Витя и Тима. Теперь она была похожа не на красивую даму, а на Пеппи Длинный Чулок. Заношенные джинсы, чей-то старый свитер, волосы небрежно собраны в пучок. Но как глаза сияют!
Тима и Витя вошли в комнату и, ошарашенные великолепием, синхронно сели.
– Фантастика! Это откуда?
Тима на секунду задумался и что-то понял. Он молча поднес руки к ушам: мол, серьги продала, да?
– Ага, – беззаботно сказала Сашенька, – в ломбарде. Витька когда с долгами расплатится, выкупит.
– Конечно, без разговоров, – подтвердил Витя и потянулся за бутербродом с ветчиной.
Минут десять трое молча жевали.
– Когда заживем своим домом, – сказал Витя с набитым ртом, – тебя, Саша, назначим шеф-поваром. Заметано?
– Лучше наймем кухарку, – сказала Сашенька, – старую и страшную, чтоб я не ревновала.
– Просто старую, – поправил жующий Тима. – Старую и добрую. А вечерами будем сидеть у камина.
– А над камином повесим всякие прибамбасы, шпаги там всякие испанские, ружья, кинжалы… – мечтала Сашенька.
– Откуда такая страсть к антиквариату? – поинтересовался Витя.
– У Виктора…Ну у Кащея Бессмертного в офисе коллекция старинного оружия. На лимон баксов потянет.
– Ничего себе! – присвистнул Витя. – А чего ты раньше не рассказывала? Дома-то у него, как я помню, всего несколько кинжальчиков висело!
– Наш дом построим далеко от Москвы, – сменил тему Тима. – Мне тут не нравится.
– А мне тут нравится, – хлопнул ладонью по столу Витя. – Мы еще завоюем этот город!
– Ни с кем я воевать не хочу, – сказал Тима. – Просто жить хочу. Писать свои сценарии. Чтобы потом Витька по ним кино ставил. А тебя, Саша, он будет в этом кино снимать!
– Нет, – не согласилась Саша, – не надо меня снимать в кино! Мне ваше кино не особо и интересно. Я врачом хотела стать. А Витьку я просто буду ждать с работы и готовить ему ужин… И нарожаю ему детей!
– Стоп-стоп! Про детей это не ко времени! – испугался Витя. – А готовить ужин ты не будешь, потому что у нас будет старая кухарка. Ты будешь моей Музой, это гораздо важнее!
– Да! – сказал Тима, и глаза его просияли.
Ночью, когда Саша спала, Витя с Тимой вышли в коридор.
– Послушай, – сказал Тима, – она вещи свои распродает, чтобы нас накормить. Так нельзя больше. Надо что-то делать.
– Попробую еще раз сыграть с арабами на деньги!
– Брось! Проиграешь.
– Это еще почему?
– Сам говорил, кому в любви везет – в игре не катит! А она… – Тима опустил глаза, – она тебя любит. Да еще как любит!
– Это я и сам знаю, – огрызнулся Витя. – Может, у Сереги занять? У могучего?
– Что ты заладил – занять да занять! Чем расплачиваться будем? Надо работу искать!
– Так ты же подрядился сериал какой-то писать для неведомого мне молодежного канала!
– Во-первых, аванс проели мы все вместе, – напомнил Тима, – во-вторых, сериал накрылся, а я этого и ожидал…
– Это я виноват, что он накрылся? Что мне прикажешь делать? Вагоны грузить? – разозлился Витя. – Я не разнорабочий! Дай денег, все, что осталось дай! – затряс он Тимура.
– Куда ты?
– В казино пойду. Не развлекаться. Вкалывать. Посмотрим, любит меня Фортуна так же, как Сашенька, или нет.
