Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Но Гостомысл, сидя на коне и обозревая поле предстоящего боя, медлил. Он находился в глубоком раздумье. Он видел, что достаточно отдать ему приказ о наступлении, как объединенное германское войско будет уничтожено совместным ударом новгородцев и защитников крепости; немногим удастся вырваться из плотного кольца. Но спасет ли эта победа бодричей от будущих нашествий западных соседей, принесет ли она мир на эти земли? Скорее всего, нет. Оправившись от поражения, враг снова будет собирать силы для того, чтобы отомстить за неудачу и взять верх над бодричами. Только успеет ли прийти на помощь им Гостомысл в другой раз? А вдруг он окажется в военном походе против очередного противника, которые окружают Новгородское княжество со всех сторон?..
Он, Гостомысл, пришел к убеждению, что назревшие вопросы между державами нельзя решить войнами. Война порождает новую войну, и так без конца. Лучше всякой войны, всякой громкой победы бывает только достигнутый переговорами полюбовный мир. Он, как правило, ведет к длительному спокойствию, процветанию страны, улучшению и так нелегкой жизни народа. Так стоит ли сейчас заканчивать далекий поход кровавым сражением? Может, попытаться договориться с неприятелем о долгом и надежном мире?..
Гостомысл подозвал к себе боярина Оногаста, приказал:
– Пошли к противнику воина с предложением переговоров. Пусть он пригласит ко мне короля Готфрида и герцога саксов Ходо.
Боярин, кивнув, тотчас исчез. Прошло довольно длительное время, наконец Оногаст подъехал к князю и проговорил:
– Кениг саксонский Ходо прибыл со свитой на переговоры.
Гостомысл встретил его в своем шатре.
Это был тридцатилетний мужчина, бородатый, длинноволосый, как все саксы. Одет он был в длинную, до колена, рубашку, поверх которой красовался блестящий металлический панцирь, на плечах висел короткий плащ синего цвета, отороченный золотой каймой; ноги одеты в желтые ботинки, чулки обмотаны ремнями; на голове лихо сдвинута вязаная шапочка, по-видимому, служившая подшлемником.
– Я бы хотел видеть и короля Готфрида, – сказал ему Гостомысл по-германски. – Нельзя переговоры вести за его спиной.
– Король данов Готфрид сбежал, пользуясь общей сумятицей, – ответил Ходо басовитым голосом. – Его войска находятся в моем подчинении.
Гостомысл некоторое время молчал. Потом стал говорить, неторопливо, степенно:
– Долго ли нам воевать, Ходо? Сколько я живу, столько мы сражаемся друг с другом – славяне и германцы.
Герцог переступил с ноги на ногу, его брови от удивления полезли вверх. Как видно, он ожидал услышать условия сдачи немецкого войска, а князь вдруг заговорил совсем о другом.
– Может, стоит нам с тобой сделать попытку установить между нашими народами вечный мир, чтобы люди не боялась друг друга и жили в тишине и спокойствии?
– Каким образом? – сглотнув слюну, спросил Ходо.
– Дать клятву своим богам, что будем свято соблюдать заключенный договор, и разойтись без битвы и кровопролития.
Ходо во все глаза смотрел на новгородского князя, боясь поверить его словам. Разве он, Ходо, упустил бы такой момент, когда враг у тебя между пальцев и стоит только сжать кулак, как он будет уничтожен? А может, этот хитрец готовит какую-нибудь западню? Да нет, куда еще больше, и так он, Ходо, со своим войском в ловушке. Выходит, стоит поверить князю, тем более что у него нет иного выхода.
– Я готов поклясться на мече перед главным богом нашим Тором, что не нарушу слова своего и буду вечно хранить мир между саксами и бодричами, – твердо проговорил он.
– Вот и замечательно. Я тоже поклянусь нашим главным богом Перуном. Тогда наши народы будут спокойны за свое будущее, им не придется рисковать жизнью в непрерывных и кровопролитных войнах. Скажи, герцог, а есть у тебя сыновья?
– Да, трое. Двое малолетних сейчас дома, с матерью, а третий со мной.
– Много ли ему лет?
– Десять недавно исполнилось.
– Вот и моему старшему внуку тоже десять лет стукнуло, а он уже потерял отца...
Гостомысл снова задумался, потом взглянул ему в лицо.
– И вот еще что, герцог, – промолвил он. – Не договориться ли нам с тобой насчет того, чтобы твой сын и мой внук в знак нашей дружбы и примирения жили вместе? Да, по очереди, то в твоей столице Падеборне, то в центре бодричей Рерике. Выросли бы друзьями и против друг друга никогда бы не начали войны. Это было бы покрепче всякой торжественной клятвы.
Некоторое время подумав, Хода ответил:
– Я согласен.
На вече, собравшемся на центральной площади, Гостомысл дал клятву перед статуей Перуна, а Ходо – на длинном германском мече в том, что будут хранить вечный мир между народами.
С площади Гостомысл прошел в горницу Умилы. Увидев его, она с тихим стоном бросилась ему на шею и замерла, не в силах сдержать слез: столько лет не видела родного отца!..
– Ну ладно, ладно, – ласково отстранил он ее и сел в кресло. – Показывай своих богатырей, какие они у тебя выросли?
– Это Рерик[12], – подталкивая перед собой старшего, растроганно говорила дочь. – Вырос, и не заметила...
– Соколом растет, настоящим соколом, оправдывает свое имя. Хорошим князем будет, достойным преемником Годолюбу...
Крякнул, спохватившись, что некстати разбередил сердечную рану Умилы, украдкой глянул на нее, увидел, как лихорадочно заблестели у нее глаза, заторопился перевести разговор на сыновей.
Подозвал Рерика.
– Вот держи, меч особой формы, называется саблей. Она длиннее и тоньше меча, легче для руки. Появилась недавно в восточных странах, у кочевников. Очень удобна и действенна в руках конника. Я привез с собой мастера сабельного боя, останется здесь, пока не научит тебя всем премудростям.
– Спасибо, дед! – Рерик вытащил из ножен стальное полотно сабли, оно ярко сверкнуло в лучах солнца, бившего в окна терема. – Ух, какая красивая! Как ловко легла в руку! Я с ней никогда не расстанусь!
– А что средний, тоже такой же воинственный растет? – глядя на худенького пятилетнего внука, спросил Гостомысл.
– Годолюб назвал его в честь своего деда, воинственного и неукротимого Синеуса, – ответила Умила. – Не знаю, каким вырастет, а пока такой умненький и спокойный мальчик, что не нарадуюсь, никаких забот и хлопот с ним.
– Подойди ко мне, Синеус. Я тебе тоже подарок привез, лук со стрелами, как раз для твоего возраста. Глаз надо упражнять с детства, только тогда из тебя выйдет меткий стрелок!
Гибкая дуга лука была сделано из разных сортов дерева, выкрашена в яркие цвета, а тетива была крепкой и в то же время мягкой, чтобы не поранить пальцы мальчика. Синеус подошел и взял оружие из рук деда неохотно и даже равнодушно.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
