Она тихо ответила:
— Джон, ты правда нормально себя чувствуешь? Это же ужас, когда у тебя вот так на глазах умирает человек!
— Ужас, да.
— Береги себя.
— Постараюсь.
— Обещаешь?
— Честное скаутское!
Он отключил телефон и похлопал по карманам в поисках бумажника.
— Ну, у тебя и жизнь, парень, — сказал водитель, глядя на него в зеркало заднего вида. — Интересно, ты чем занимаешься?
— Чечетку голышом танцую.
Джон дал водителю десять фунтов, попросил квитанцию и выбрался из машины, избегая дальнейших расспросов. Он увидел перед собой швейцара в ливрее, а над навесом — стильную вывеску. Отель «Четыре сезона» выглядел впечатляюще, и, хотя швейцар недовольно хмыкнул на его непрезентабельный вид, Джон знал, что с такой пользой Сэм Джонс еще никогда не тратил деньги.
Через три четверти часа Джон восседал на кровати, завернувшись в пушистый махровый халат, и, разглядывая присланную Сарой фотографию, жевал многослойный сэндвич с мясом, помидорами, салатом, майонезом и прочими вкусностями. Качество снимка было не очень, но он без труда разглядел Элизабет Шелдон и Нико. Грек это или нет, понять было трудно: на карточке он был молодой, не страдал лишним весом, и горло у него не было перерезано.
Джон открыл записную книжку, вписал в нее новые имена и, глядя на длинный список, попробовал свести воедино все, что ему известно.
Если верить этой Лиззи, малышку Кэти Джонс похитил грек. Но если права Сара, Лиззи была соучастницей или знала о похищении с самого начала. Через ее руки прошел не один ребенок и не один солидный гонорар. Еще есть «брат» Кэти, который попал в тюрьму. Появился же он откуда-то, как и сын друга Фрэнка, Майло.
Дальше — Гарри д'Анджело. Кто такой и почему задавал вопросы? Что привело Кэти к дому Уолтера Хогана? Что заставило убить его?
Джон знал, что разгадка где-то близко. Он чуял ее.
Надо было найти Лиззи и убедиться, что на фотографии именно она.
Он слизнул с пальцев горчицу и, сняв трубку с телефона на ночном столике, набрал номер Гарри д'Анджело. Звонок сразу же переключился на автоответчик, но, едва Джон собрался оставить сообщение, как механический голос сообщил, что кассета заполнена. Видимо, Гарри давно не прослушивал свои сообщения.
Джон положил трубку и снова уставился в книжку.
Ладно, меняем курс.
Он слез с кровати, достал мобильник и набрал номер Дрейка.
— Алло! — ответил женский голос.
Не везет так не везет!
— Иоланда, это Джон Квигли.
— Кто?
Джон, досадуя, закатил глаза:
— Детектив. Мне нужен ваш брат.
— Его нет.
— Понял.
— Я вам говорю, его нет.
— Передайте ему, пожалуйста, что я звонил.
— Хорошо, передам.
— Иоланда, вы все еще злитесь за вчерашнее, но дело и правда плохо. Мне нужно срочно поговорить с вашим братом. Ему может угрожать опасность. И вам тоже.
— О чем вы говорите? Какая еще опасность?
— Что-то происходит. Приемный отец Кэти погиб — его убили сегодня вечером, прямо у меня на глазах. Убили зверски. Я предполагаю, что тот, кто это сделал, может попробовать выйти на Кэти и на вашего брата. Дрейк говорил, что ему угрожали. Мне надо знать, кто ему угрожал и как эти люди выглядят.
— Его послушаешь, так ему все угрожают. Вечная история.
— На этот раз ему, возможно, не просто кажется.
Иоланда немного помолчала, потом недовольно хмыкнула.
— Иоланда, пожалуйста, не молчите. Это может быть важно.
— Приезжайте. Я буду дома, — сказала она и повесила трубку.
— Уже лечу, — пробормотал Джон телефонным гудкам.
Он нашел в сумке последнюю чистую футболку и неохотно влез в грязные джинсы, пробежался пальцами по волосам, накинул куртку, закрыл дверь и отправился в хмурый холодный вечер.
39
Сара открыла калитку Берни, когда сильный порыв ветра, поднимая песок, чуть не сбил ее с ног. Она еле успела повернуться спиной. Ее трясло, и она чувствовала, как глубоко засевшая в ней тревога рвется наружу.
Виктор был где-то рядом. Он преследовал ее, наблюдал за каждым ее движением. Может, и сейчас он смотрит на нее — мимо него не прошмыгнешь. Ну что ж, на этот раз она не собирается сидеть и дрожать, дожидаясь, когда он нанесет удар. Пусть подберется поближе — а он обязательно подберется, несмотря ни на что. Но теперь ему мало не покажется.
Она развернулась, прошла по дорожке, поднялась на крыльцо, позвонила в звонок, и маленький дом сразу же огласился неистовым лаем.
Дверь открылась, и у ее ног закрутились джек-рассел-терьеры, обнюхивая и облаивая ее. Сара всегда удивлялась, почему больших собак, вроде Сумо, она не боится, а такие маленькие шавки ее пугают.
— Быстро вы доехали, — заметила Берни. — Попутный ветер?
— Дорога отличная.
— Ну-ну, — подмигнула Берни. — Надеюсь, никакая камера на дороге вас не засняла.
Сара улыбнулась:
— Это вряд ли. А если я и попалась, на снимке будет одно расплывчатое пятно.
— Проходите в дом. Я сказала отцу, что вы едете поговорить с ним. Вообще-то, ему лучше по утрам, но и сейчас он чувствует себя неплохо.
— Я понимаю. Спасибо ему огромное, что согласился поговорить со мной.
Берни провела ее в одну из жилых комнат, где у камина в большом деревянном кресле сидел ее отец. Когда-то давно он был довольно рослый. Сейчас же он совсем усох, щеки провалились, тело утратило былую силу. Недавно вымытые совсем седые волосы напоминали вату. На нем была пижама в голубую клетку и темно-синий халат. Подбородок покрывала белая щетина. Но Сара в первую очередь обратила внимание на его глаза — почти такие же темно-карие, как и ее собственные, они светились ясным умом.
— Здравствуйте, мистер Келли, я Сара Кенни. Как вы себя чувствуете?
— Очень хорошо. — Голос у него старчески дрожал.
— Садитесь в другое кресло, — сказала Берни. — Миггз, уступика-ка место!
Она подняла из кресла огромного черно-белого кота и опустила его к собакам. Он сердито взмахнул хвостом.
— Двигайтесь ближе к огню, — пригласила Берни. — Вы, наверное, совсем замерзли.
Сара протянула ладони к огню, а старик посмотрел на Сару и что-то прошептал. Она не разобрала, что он говорит.
— Вы не возражаете, если я посижу здесь? — спросила она.
Он кивнул, прокашлялся и повторил:
