Он ответил на все вопросы, которые, как он прикинул, не повредят частной жизни его клиента. Полицейские выудили из него только, что Фрэнк обратился к нему за помощью, когда исчезла его дочь, и еще что он хотел потолковать с греком. Наверное, Фрэнк не рассердился бы — даже, может, сказал бы спасибо за такую не противоречившую истине интерпретацию.
Полицейские понимали, что Джон говорит не все: несколько раз ему было сказано об этом открытым текстом. Два офицера, которые допрашивали его, рассердились не на шутку, и Джон решил, что, наверное, поэтому его и не торопятся выпускать.
Про Лиззи он не сказал ни слова. Не хотелось, чтобы кто-то опередил их встречу. Конечно, прежде ее придется еще разыскать.
Нет. Сначала надо встретиться с Гарри д'Анджело, а потом снова поговорить с Дрейком.
Джон вздохнул и закрыл глаза. Что-то назревало, а его усталый ум никак не мог постигнуть, что именно. Если грек был связан с Лиззи похищением Кэти, то почему он погиб? Кто убрал его? Почему человек в черном расправился с Фрэнком, а его, Джона, не тронул? Один из полицейских предположил неудачное ограбление, но ни Джон, ни Делл эту версию не поддержали.
Снова вспомнился тот взгляд: в нем не было ни страха, ни вообще какого-либо чувства. От этого взгляда в жилах стыла кровь.
А Лиззи — что она за штучка? Она сама все это подстроила или, может, ее тоже нет уже в живых? При чем тут Уолтер Хоган? Какова роль Кэти? Почему все вокруг умирают? Что за чертовщина творится?
Он потер голову и открыл глаза. Свет, пробивавшийся из-под двери, перекрыла тень. Догадавшись, что полицейский стоит совсем рядом, Джон принялся негромко насвистывать. Если его чему-то и научила многолетняя работа с полицейскими, так это никогда не выдавать своего волнения. Стоит лишь раз дать слабину — и все: сразу начнут закручивать гайки.
Правило сработало и на этот раз.
Через полчаса с головной болью он все-таки оказался на улице, предварительно выслушав лекцию, как надо и как не надо себя вести.
Необходимо было найти гостиницу. Совсем не хотелось тащиться через весь город в свой клоповник. Джон остановил такси и попросил водителя довезти его до ближайшей гостиницы. Таксист недоверчиво оглядел его с ног до головы.
— Уверен, друг?
— Абсолютно.
— Есть одна — в Канари-Уорф, пойдет?
— Приличная?
— Даже очень — там всегда футболисты со своими женами останавливаются.
— Дорогая, значит.
— Не дешевая, это да.
Ладно. Одна ночь, всего-то. Сэм Джонс, небось, не разорится, а Джон чувствовал, что заслужил хороший отдых.
— Ладно, шеф, прокати с ветерком.
Таксист хмыкнул и тронулся в путь.
Джон набрал номер Сары. После второго звонка в трубке раздалось:
— Агентство «КвиК» слушает.
— Это я.
— Джон! А я никак не могу дозвониться! Мы же договаривались насчет звонков!
— Я пробовал позвонить, но в участке телефон не ловит.
Он думал, она удивится, но разочарованно услышал в ответ:
— Я уже все знаю.
— Откуда?
— Стив Map звонил. Беспокоится. Ты как?
Джону казалось, что он не спал уже несколько дней, а его желудок забыл, когда в него последний раз поступала еда.
— Так себе, но пока дышу, — ответил он.
— Что случилось?
Он подробно рассказал о всех последних событиях, заметив, что таксист сделал радио потише и с интересом слушает. «А чего ему не послушать? — подумал Джон. — Сплошной бразильский сериал».
— Отлично! — воскликнула Сара, когда он наконец замолчал. — Хоть что-то проясняется!
— Неужели?
— Я сегодня встречалась с сестрой Уолтера Хогана, и она мне кое-что рассказала о своем брате и его хорошей знакомой — Элизабет Шелдон.
Джон выпрямился, тут же забыв об усталости:
— Как ты сказала? Элизабет?
— Да.
— Фрэнк говорил о какой-то Лиззи. Может, она?
— Скорее всего. В восьмидесятом году она наведывалась в Грейстоунз с каким-то иностранцем. Ивонна Хоган уже подзабыла, но говорит, они были вроде жениха и невесты и, представь себе, приехали на спортивной машине.
— А как этого иностранца звали?
— Нико.
— Грек…
— Когда доберешься до гостиницы, кинь мне эсэмэску с номером факса, я тебе фотографию пришлю. Сам посмотришь.
— Хорошо, спасибо. — Джону вдруг страшно захотелось оказаться напротив нее, за своим столом в конторе. По голосу было слышно, что она «взяла след». Волосы, должно быть, собраны в тугой хвост, за ухом — карандаш, брови сосредоточенно сдвинуты. Читает и наверняка по привычке постукивает по столу пальцем.
Боже, как он по ней соскучился!
— Ивонна Хоган помнит, что это за машина?
— «Альпин».
— «Рено», да еще спортивная, — заметил Джон. — Тогда в Ирландии таких было наперечет. Итак, нас интересует, как были связаны Элизабет Шелдон и Уолтер Хоган?
— Ивонна говорит, они вместе учились на медицинском факультете.
— Справься на факультете, может, разыщем ее.
— Спасибо, Джон. А то я сама до этого не додумалась. Это первое, что я собираюсь сделать утром.
Джон усмехнулся:
— По-твоему, мы на них вышли, да?
— Во всяком случае, подобрались довольно близко. Она, он, спортивная машина. Много совпадений.
— А мне казалось, ты не очень-то веришь в совпадения.
— Не верю. Но кто-то же помог вывезти Кэти из страны, кто-то выписывал поддельные документы на этих детей. Надо проверить, не связана ли Элизабет с той благотворительной организацией, к которой имел отношение и Уолтер. Некий фонд «Колыбель».
— Никогда о таком не слышал.
— Сейчас его уже нет, но я разыскала двоих из его основателей. Один — юрист Саймон Фелпс, работает в благотворительном обществе для бездомных «Лиффи проджект». Сейчас, понятно, их офис уже закрыт, так что поговорю с ним только завтра.
— Поздно уже, Сара. Не пора ли тебе домой? Наверняка ты тоже жутко вымоталась.
— Все нормально.
— А кто с твоей мамой?
— Она сейчас у Хелен. Я здесь еще немного побуду — попробую раскопать что-нибудь по Элизабет Шелдон, а может, даже по Уолтеру Хогану. Потом, пожалуй, доеду до Уиклоу — надо показать Берни Линч фотографию машины, может, она все-таки уговорит отца взглянуть на снимок. Это, похоже, они, Джон. По-моему, кое-кто на этой фотографии связан с похищением Кэти.
— Слушай, я еще раз поговорю с Дрейком, потом побеспокою этого д'Анджело — узнаю, с чего это он расспрашивал о Кэти… Мне сейчас выходить — приехали. Как только устроюсь, сразу звякну.
