шутник. Мне правда нужна ваша помощь.
— Откуда вы?
— Лондон.
— А как мне понять, что вы — настоящий, а не какой-нибудь проходимец, ловко мелющий языком?
Вот это было действительно смешно.
— Я могу предоставить вам столько всяких историй, что только сумасшедшему было бы под силу насочинять такое их количество. Позвольте мне посетить вас, и я расскажу вам все, что знаю. Я путешествую из одного конца Америки в другой, и у вас есть прекрасный шанс прославить доброе имя пожарной охраны на всю страну.
Он сделал паузу:
— Ну хорошо, приезжайте, — но голос его звучал неуверенно.
Перед тем, как вернуть трубку пожарному, я не удержался и крутанулся на месте. Он посмотрел на меня странно.
— О, простите…
— Да, когда мы доедем до станции, лучше так не делайте.
15 минутам позже я был уже перед воротами станции пожарной охраны, где меня приветствовала дружелюбная, если это слово вообще можно здесь употребить, толпа парней, которые без устали забрасывали меня вопросами, должно быть затем, чтобы услышать мой британский акцент. При этом они смеялись и по-товарищески хлопали меня по плечам столь часто, что я понимал, как мне здесь рады, хотя у меня и будут синяки и сотрясение мозга. Потом пришел капитан и попросил меня исполнить свое обещание.
— Леон, мне нужны твои истории. Докажи, что ты — не сумасшедший. Дай нам детали.
— Да, сэр! — отсалютовал я, чем заставил всех смущенно замолчать. — Простите, я просто пошутил.
И я пустился в рассказ, выбирая для повествования некоторые из самых фантастических приключений. Я рассказал им о Кинамон и о своем спасении из лап наркоторговца в Индианаполисе. Я упомянул священника-борца, и Джина-астронавта, и его жену, которая готовит слишком много сладкого. Я поведал им о Рике, о его поврежденном плече, об отсутствии у него медицинской страховки, о его неграмотности. Конечно, я не забыл Джулию, которая дала мне ключи от своей квартиры, не задумываясь ни на секунду. Я рассказал о вымазанной кровью двери в Гэллапе. Но я не стал ничего им рассказывать про Кэтрин. Я еще не был готов говорить о ней ни с кем, кроме себя. Похоже, она была моей тайной музой.
— Да, похоже, это были адские приключения, — сказал капитан, когда я закончил.
— Без сомнения.
— Вот что я скажу тебе, Леон, мы все здесь — одна семья. Братья. И мы заботимся друг о друге. Похоже, ты немного уже знаешь об этом. И не в наших правилах отказываться от шанса стать частью адски хорошей истории, — он посмотрел на своих ребят, каждый из которых был одет в синие штаны и комбинезон. — Что скажете, ребята. Должны ли мы выделить старине Леону кровать на ночь?
Согласие было единодушным. Еще немного одобрительных ударов по спине, и с моими планами на ночь было решено.
Было очевидно, насколько силен дух товарищества, которым обладали ребята из пожарной бригады, и я видел, как он поддерживает их всех так же, как поддерживал он меня во время моих странствий. Я уже не мог и припомнить случая, когда бы мне не удалось найти способ достучаться до другого человека, даже тогда, когда я думал, что это вряд ли возможно. Моя нынешняя жизнь стремительно удалялась от пропасти жизни прошлой. Сейчас я находился в центре неизвестности, где познавал силу дружбы этих гостеприимных незнакомцев. Я чувствовал, что это — основная причина, по которой пожарные выбирают в жизни путь самопожертвования. У них была потребность приносить пользу для общего блага, а еще они обладали самым настоящим чувством сопричастности.
Сквозь толпу товарищей ко мне подошел Рэнди и отвел меня в угловую комнату. «Там — твоя комната. Устраивайся поудобнее… И еще, — сказал он, на секунду обернувшись, — я оставил там для тебя один маленький подарок». Он ухмыльнулся и вышел за дверь.
Я вошел в боковое помещение и увидел место, которое было любезно выделено мне для сна. Маленькая кровать в углу, один-единственный шкафчик рядом с ней и нечто, пришпиленное к стене кнопками, что только я и мог распознать как «подарок» Рэнди: календарь с изображением — только догадайтесь — пожарных, чьи лица были разукрашены фломастерами. Я полагаю, что это был эквивалент офисных шуток.
Мне казалось, что я проспал только несколько минут, когда я услышал стук в дверь и голос Рэнди, любопытного и сострадательного парня из вчерашнего дня, который спрашивал, не хочу ли я кофе с бисквитами.
«Да, и если хочешь, то можешь взять этот календарь с собой, — рассмеялся он. — Ну, знаешь, типа сувенир». Я отколол календарь от стены и упаковал в свой рюкзак.
— Дайте угадаю: Лас-Вегас?
— В точку! Направляетесь туда?
— Дружище, здесь все направляются в Лас-Вегас. Больше некуда!
Я залез в кабину микроавтобуса Лари, и мы тронулись в путь, покидая Кингман. Ребята на пожарной станции сказали, что мне достаточно только выйти к скоростному шоссе в западном направлении и поднять руку в воздух, и я тут же найду себе попутку. Конечно, останавливаться на скоростном шоссе было запрещено, предупредили они меня, но это был Кингман, где половина народа добиралась до работы и дома на попутках.
«Это очень дружелюбное место», — сказали они мне. И они были правы.
— С Городом Греха очень оживленное сообщение. Все хотят взять свои кошельки и счастливые талисманы сюда на выходные.
— Вы когда-нибудь крупно выигрывали?
— Я? — Лари рассмеялся. — Нет, нет, я не играю. Моя цель здесь проста: шведский стол.
О, шведский стол. Ну конечно. Это ведь Америка, страна изобилия. Изобилия, которое превышает ваши потребности. И это напомнило мне о том, что я был голоден, а между мной и Лари лежал пакет чипсов, на который я не мог перестать смотреть.
— Гляди на него пристальней, и тогда он точно загорится! Возьми чипсов, если хочешь.
— Лари, у тебя добрая и нежная душа!
Лари рассмеялся. Выяснилось, что этот человек сам находился в пути по собственным внутренним причинам. У него недавно умер отец, и теперь он колесил по стране, чтобы серьезно поразмыслить и вернуть мир своей душе.
— И насколько ты уже продвинулся, если ты не против того, что я спрашиваю?
Он помолчал некоторое время.
— Я двигаюсь, и, думаю, это единственное, что важно. Когда я сидел дома, я просто думал, что вот сейчас он войдет в дверь или позвонит. В дороге я не жду его прихода или звонка. Возможно, я наконец научусь жить без него.
Я не ответил. Мой отец находился на расстоянии целого мира от меня. Как далеко Лари пытался уехать от воспоминаний о своем отце,
