огневым валом успешно. Но когда путь преградили ручьи и каналы, танки и самоходные орудия начали отставать от пехоты.
Уцелевшие орудия и минометы противника ожили на рассвете и начали обстреливать дороги, по которым продвигались наши воины.
К 12 часам дня бойцы 8-й гвардейской армии прорвали первые две позиции противника и подошли к третьей, которую с ходу захватить не смогли. Чуйков пишет: «Скаты Зееловских высот так круты, что наши танки и самоходки не могли на них взобраться и вынуждены были искать более пологие подъемы. Эти подъемы шли вдоль дорог на Зеелов, Фридерсдорф и Долгелин. Но здесь противник создал сильные опорные пункты обороны. Для подавления и захвата этих опорных пунктов требовался точный и сильный огонь орудий. Артиллерия должна была перейти на новые позиции, ближе к Зееловским высотам».
По всему фронту разгорелись напряжённые бои.
Командующий фронтом маршал Жуков дополнительно ввёл в сражение две танковые армии. На следующий день после тридцатиминутной мощной артиллерийской подготовки наступление продолжилось. Насыщенность огня была огромная. На каждом километре фронта действовало свыше двухсот стволов орудий и минометов.
К утру 18 апреля танковые и стрелковые соединения, при поддержке авиации, захватили вторую полосу Зееловских высот. После прорыва третьей оборонительной полосы путь на Берлин был открыт.
Вечером 19 апреля командующий 2-го Белорусского фронта К. К. Рокоссовский доложил по ВЧ Верховному главнокомандующему о готовности начать наступление в назначенный Ставкой срок.
В ночь перед наступлением неприятельские позиции подверглись ударам бомбардировочной авиации, продолжавшимся до рассвета. В этих налётах участвовал и женский авиационный полк ночных бомбардировщиков под командованием Бершанской. Лётный состав полка состоял из молодых девушек-лётчиц.
Чтобы ввести противника в заблуждение, проводилась отвлекающая подготовка к форсированию у Штеттина.
Утром 20 апреля началось форсирование реки Вест-Одер почти одновременно тремя армиями 2-го Белорусского фронта. Оно происходило под прикрытием дымовых завес.
Войска 65-й армии Батова первыми приступили к форсированию реки. В армии было заготовлено много лёгких лодок. Там, где было невозможно проплыть из-за мелководья, пехотинцы легко переносили лодки на руках. Удалось высадить на западный берег Вест-Одера пехоту с пулеметами и пушками. Теперь в ход пошли и паромы. Саперы, работая по плечи в ледяной воде среди разрывов снарядов, наводили переправу.
Ночью для подрыва мостов вражеская авиация пыталась применить торпеды, плавучие мины и водолазов-диверсантов. Но переправа продолжалась.
20 апреля дальнобойная артиллерия начала обстрел Берлина. Г. К. Жуков писал об этом: «Почти четыре года ждали этого исторического момента наши героические воины, прошедшие долгий путь от Москвы, Сталинграда, Ленинграда, Северного Кавказа, Курской дуги, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других районов страны. И вот этот час, час окончательной расплаты с фашизмом, наступил. Трудно передать словами охватившее всех советских воинов волнение».
Командир орудия шестой батареи 832-го артполка старший сержант Николай Васильев вспоминает: «Уже под вечер наша батарея вышла на высоты, и мы увидели огромный город. Чувство радости и ликования охватило нас: это был последний вражеский рубеж, и час расплаты настал!.. Мы даже не заметили, как подъехала машина и из неё вышел наш командующий генерал Берзарин. Поприветствовав нас, он приказал нашему командиру: „По фашистам в Берлине – огонь!“ Наверное, мы никогда так стремительно и слаженно не действовали, ведя огонь. Адъютант командарма подошёл ко мне и записал мою фамилию и номер гаубицы. После войны моя гаубица № 2586 была отправлена в Москву в Музей Советской Армии.
На снарядах батареи санинструктор Маланья Юрченко написала: „За Сталинград, за Донбасс, за Украину, за сирот и вдов. За слезы матерей!“»
В этот же день поступило распоряжение командующего 1-м Украинским фронтом своим командармам: «Лично товарищам Рыбалко и Лелюшенко. Войска маршала Жукова в десяти километрах от восточной окраины Берлина… Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин… Исполнение донести. Конев».
Когда воины 1-го Белорусского фронта 21 апреля ворвались на восточную окраину Берлина, правофланговые 1-го Украинского фронта подходили к южной окраине германской столицы. 4-я гвардейская танковая армия овладела городами Калау, Луккау, Бабельсберг и вышла на подступы к юго-западным предместьям Берлина.
Первыми ворвались в Берлин с востока бойцы, входившие в состав 26-го гвардейского стрелкового корпуса генерала П. А. Фирсова и 32-го корпуса генерала Д. С. Жеребина.
Генерал Горбатов пишет, что его 3-я армия получила задачу: наступая в полосе Шенефельде, Кагель, Бондсдорф, соединиться с частями 1-го Украинского фронта, завершить окружение и отрезать пути отхода франкфуртской группировки к Берлину.
Но сопротивление врага не ослабевало, а усиливалось. Враг давал своим войскам всё более громкие названая: «Ост-Зее», «Висла», «Померания», «Валлония». Не помогало! Одним названием не победить. Об этом пишет Рокоссовский: «Невольно вспоминались годы Гражданской войны. Тогда тоже многократно битые Колчак, Деникин и другие белые генералы для поднятия духа солдат присваивали частям звучные наименования: егерские, бессмертные, гренадерские, дикие. Но эти „бессмертные“ и „дикие“ терпели поражение под ударами молодой Красной армии.
Прорвав вражескую оборону на реке Рандов, сокрушая всё на своем пути, двигались войска Попова. Части 70 армии разгромили три батальона фольксштурма – „Гамбург“, „Бранденбург“ и „Грайфенхаген“».
В эти дни к Берлину прорывалась 12-я немецкая армия генерала Венка. Но все атаки противника были отражены, и Венк до Берлина не дошёл.
3-я гвардейская танковая армия Рыбалко в ночь на 23 апреля вышла к каналу Тельтов и готовилась к его форсированию. На канале Тельтов отборные эсэсовские части сражались с фанатизмом, граничившим с безумием.
Форсирование канала началось утром 23 апреля. Впереди шла 29-я гвардейская мотострелковая бригада корпуса Белова. После короткого артиллерийского огневого налета гвардейцы под командованием подполковника Р. Н. Сердюка ринулись к каналу. Лелюшенко пишет об этом бое: «Есть люди, которые из самого страшного пекла выходят невредимыми. К таким относился Сердюк, прошедший через десятки боев и сражений. О нем говорили: „Смелого пуля боится“. Но наступила скорбная минута – Сердюк умирал от вражеской пули, попавшей в грудь. Собрав последние силы, герой прошептал склонившемуся над ним командиру бригады А. И. Ефимову: „Напишите домой моей матери, чтобы не плакала. Я дошел до Берлина“. В это время на северном берегу канала раздалось победоносное русское „ура!“.
– Ты слышишь, Роман, твои ребята форсировали канал, – сказал Ефимов».
Таких подвигов в берлинских боях было немало. При форсировании реки Шпрее отряд катеров Днепровской флотилии во главе с лейтенантом
