это всё я, мол, я молодец, старалась, поэтому и фотографии вышли отменными.
Попрощавшись с фотографом, выхожу из фотостудии. По пути вспоминаю о той чёртовой запаске. Нужно всё-таки заехать на СТО.
Через час сижу в кафе. В чашке стынет горячий эспрессо. Листаю ленту новостей в социальных сетях, пока на СТО занимаются моим колесом. Обещали сделать всё быстро и красиво, хоть я и говорила, что мне не срочно, могу подождать сколько нужно.
К назначенному времени возвращаюсь в СТО. Колесо действительно выглядит как новое и это реально круто. Сегодня хороший день получается, два дела сделаны на “отлично”.
Тянусь к сумочке, чтобы достать оттуда кошелёк и рассчитаться за работу, но мастер останавливает меня со словами: “За всё уплачено”.
— Но я ничего не платила, — удивляюсь, хлопая ресницами. Это какая-то ошибка и я не собираюсь ей пользоваться, никогда не любила халяву. — Серьёзно.
— За всё уплачено, не волнуйтесь, — повторяет, как попугай, мастер.
И когда я уже готова позвать администратора, или кто у них здесь за старшего, в боксе мелькает знакомый силуэт, который скрывается за одной из дверей. А я только сейчас понимаю, чья это станция техобслуживания.
Ну разве я не дура, а?
Утро заползает через распахнутое окно. Лениво потянувшись на кровати, скидываю с себя мятую простынь и тупо пялюсь в потолок. Сегодня замечательный день намечается. Прошла ровно неделя с того момента, как Лиза уехала в лагерь, а значит, мы увидимся с дочерью уже через несколько часов. От предвкушения этого момента в груди приятно щемит.
Вскочив с постели, врубаю на телефоне музыку, предварительно подключив к нему колонку с bluetooth. Зажигательные нотки испанской сальсы заставляют меня подтанцовывать, пока я навожу в спальне марафет. Затем следует стандартная программа: стакан холодной воды натощак, чашка крепкого эспрессо без сахара и получасовая кардиотренировка. Вспотев, но зарядившись огромным приливом бодрости, топаю в душ.
Устраиваюсь в кухне на мягком диванчике, вооружившись косметичкой. И пока делаю макияж, всё время поглядываю на розы в напольной вазе. Улыбка невольно касается губ. Красивые цветы и совсем не завяли за несколько дней, словно их только вчера срезали с клумбы.
Уже перед самым выходом осматриваю своё отражение в зеркале. Ничего так. Джинсовые шорты сидят идеально, а белая майка симпатично облегает талию и подчёркивает грудь. Возможно в тридцать шесть надевать подобную одежду уже как-то поздновато, но мне плевать на это, откровенно говоря. Сейчас я в хорошей физической форме и прятать подтянутое тело под длинными сарафанами — это преступление, как мне кажется. Да и, если честно признаться, никогда я так не следила за собой, как за последние полтора года. И как не банально звучит, но именно благодаря концентрации внимания по уходу за собой и развитием дочери, я смогла пережить горе от утраты и не сойти с ума.
С приподнятым настроением выхожу из дома, даже по ступенькам сбегаю, желая поскорее встретиться с Лизой. На улице, оказавшись возле машины, примечаю розу на лобовом стекле, зафиксированную стеклоочистителем. Оглядываюсь. Хм… Вокруг никого, кроме дворника, но он так занят своей работой, что точно не стал бы заниматься подобной акцией — дарить цветы автомобилистам. Улыбаюсь, зарываясь кончиком носа в красный бутон.
Розу кладу на пассажирское сиденье спереди, а сама устраиваюсь за рулём. Руки тянутся к мобильнику. Но нет.
“Я просто посмотрю который сейчас час”, — глупо убеждаю саму себя.
Врубив на магнитоле музыку, тянусь к ключу зажигания и, совершив стандартный набор последовательных движений, заставляю железную лошадку сдвинуться с места.
Меньше чем через час оказываюсь за городом. Припарковав машину в том месте, где не смогу помешать движению и, подхватив с заднего сиденья пакеты, направляюсь к центральному входу в лагерь.
На территорию лагеря меня не пускают и просят подождать за воротами, пока Островской Елизавете из двенадцатого отряда сообщат, что к ней приехала мама.
Лизку примечаю ещё задолго до того, как она подойдёт к проходной. Волосы растрёпанные, футболка мятая… Уф. Но всё моё недовольство сходит на нет уже через несколько минут, когда я вижу перед собой здорового и счастливого ребёнка.
— Мамочка, — Лизка бежит мне навстречу и когда я, поставив пакеты на землю, распахиваю объятия, малышка запрыгивает на меня с разбега, как маленькая обезьянка на пальму.
— Как ты тут, моя хорошая? — целую везде, куда дотягиваются мои губы.
— Всё хорошо, — тараторит принцесса и, оказавшись стоять на своих ногах, принимается заглядывать в пакеты. — Так, а что тут у нас вкусненькое?
Пока Лиза исследует сладости и фрукты, я с замиранием сердца изучаю её лицо. Как она изменилась за эту неделю: загорела, щёчки округлились, появился румянец. Вроде бы не виделись всего лишь семь дней, но изменения заметны невооружённым глазом.
— А это ты заберёшь, — кивает на йогурт, — нам такое запрещается. Так… пирожное, наверное, я одно съем, а остальное тоже заберёшь. Хотя нет. Я уже слопала три штуки, хотя Радик привёз целую коробку. Ой…
Лиза замолкает. Поднимает на меня виноватый взгляд и быстро хлопает ресницами. Я чувствую её смятение и тревогу. Она явно сказала лишнее, как мне кажется, и теперь жалеет об этом.
— Когда Радмир приезжал? — спрашиваю абсолютно спокойным тоном, хотя внутри бушует ураган и это мягко сказано.
— Вчера, — пожимает плечами Лиза, — только ты не ругай Радика, хорошо, мам? Это я его попросила приехать.
— В смысле “я его попросила”? Вы общаетесь, что ли?
И снова Лиза отводит виноватый взгляд. Ох, уже эта детская непосредственность. Малышка совершенно не умеет скрывать правду или же всё-таки умеет? Тогда я в ещё большем замешательстве.
— Общаемся. Иногда переписываемся в мессенджере, — отвечает грустным голосом.
— Давно? — Лиза кивает. — И почему я узнаю об этом только сейчас?
— Боялась, что ты будешь ругаться.
— Ах, Лиза, — тянусь к дочке, чтобы крепко её обнять и прижать к себе. — Ты не должна меня бояться. Я очень-очень люблю тебя и хочу, чтобы между нами никогда не было никаких секретов.
— А Радика, мам, ты его тоже любишь? — вдруг спрашивает малышка, заставая меня врасплох. Не знаю, что ответить дочери и она это точно чувствует. — А он тебя любит.
— Это тебе Радик сказал?
— Это я сама знаю. Это все знают, мам. Разве только слепой дурак не заметит.
Вздыхаю. Моя малышка гораздо мудрее, чем я думала, а я… Получается, слепая дура, раз не вижу того, что давно знает семилетняя девочка.
***
На обратной дороге я всё-таки не выдерживаю и пишу сообщение Радмиру.
“Если ты решил найти путь к моему сердце через ребёнка, то зря стараешься.
