Какой-то злой бес заставлял его ставить и ставить на проигрыш. Словно, чем хуже, тем лучше!..
— Может быть, потанцуем? — предложил Ефим Марии после очередного проигрыша Фомина. — Пусть они пока форму восстановят.
— А что, здесь танцуют? — удивилась она.
— Нет, но на подиуме есть место — около шеста!
— Нет, спасибо! — рассмеялась Мария. — Там слишком большая конкуренция.
— Вам?! — ахнул Ефим, и вдруг сделал па вокруг Марии, как бы осматривая в восхищении. — Не смешите меня!.. Вам никто не говорил, что у вас удивительный смех? А?.. А-аа! Наверное, каждый идиот лезет с этим комплиментом, да?..
Мария снова засмеялась, глядя на взбешенного Фомина.
— Ага, значит, я сказал банальность!..
Фомин в это время поставил на два последних шанса. Вера все с той же невозмутимой наглостью поставила его фишки еще и на две последние дюжины, присовокупив красный и четный. Фишек Ефима она почему-то не трогала, хотя пришла с ним, стерва!
Выпал первый шанс в первой дюжине, естественно, черный и абсолютно нечетный. И именно там каким-то чудесным образом в самый последний момент оказались четыре фишки Ефима по сто долларов, он играл только такими, в отличие от Фомина, играющего четвертаками — фишками по двадцать пять долларов.
«Ну, все!..» Такого невезения Фомин не выдержал, он чуть не оторвал руки этой самозванке, когда она после проигрыша снова потянулась к его фишкам. Плюнув, он пошел в зал стриптиза проветриться от духоты Ефима и невезения, а заодно и проверить, принесли ли им выпить, наконец?! Он вопросительно посмотрел на Марию: вы со мной? — она отрицательно покачала головой…
В зале ресторана снова почти никого не было, но не было также и заказа.
— Я уже выпью сегодня? — с удивлением спросил он, поймав официанта возле бара.
Тот с трудом его вспомнил. Что за день такой, хватался Фомин за голову. Выпивка появилась через минуту. Он с наслаждением опрокинул коньяк и заказал еще.
— Только сразу! — предупредил он.
После вторых пятидесяти грамм он почувствовал себя лучше, а после третьих и четвертых — значительно лучше, несмотря на то, что вспомнил, что оставил все свои фишки в казино. С ними можно попрощаться, пропел он про себя, впервые за вечер чувствуя себя легко. Вера Дырявая Ручка с ними разберется, она им приделает ноги — к Ефиму. Да они заодно, запоздало ахнул он, но это его тоже уже не расстроило.
Пока он размышлял, принести ли Марии шампанское или дождаться ее здесь, появилась Вера. Ходила она все также не очень уверенно, но теперь еще и задрала подол короткого платья, так что поблескивал черный шелк ее трусиков. Он с трудом сообразил, что она что-то несет в подоле, а не просто так развлекается, демонстрируя белье, что с нее сталось бы. В подоле оказались фишки. Полный подол фишек. Оказывается, она поставила после ухода Фомы все его фишки на номер, и номер выиграл. Что она видела в этот момент своими раскошенными глазами, бог весть!.. Наверное, как он ее убивает.
— Он плакал и смеялся, — сообщила Вера, имея в виду Ефима. — Все орал, почему я его фишками не играю!.. Я сыграла и его, всеми…
— На номер? — спросил Фомин, догадываясь, как она сыграла.
— На тот же, — подтвердила она, и добавила все тем же ничего не выражающим голосом. — Он сказал, что видеть меня больше не хочет…
У Фомина теперь было на руках больше пяти тысяч долларов вместо пятисот, которые он разменял с самого начала. Но это его совсем не обрадовало. Может быть потому, что Мария оставалась в игорном зале с этим растиньяковским Ефимом, утверждающим, что он знает Фомина?.. Да?.. Нет?.. Чем привлек ее этот развязный тип, дерзкая разновидность хлюста?.. В любое другое время, до встречи с Марией, Вера несомненно привлекла бы его внимание, как привлекала внимание мужчин здесь в казино, — но сейчас…
— Ладно, — сказал он, двинув фишки в ее сторону. — Возьми сколько тебе надо и пей шампанское, хотя я тебя, клянусь, не знаю!
— Да?.. — Вера туманно посмотрела на него одним глазом, второй не успел.
«Ну, просто луна из-за облаков!» — восхитился он.
— А я думала, мы вчера с тобой спали… — сказала она. — Не с тобой разве?
— Спали?! Где?.. Ты откуда свалилась, родная?
— Нет? — вяло удивилась Вера, и пожала плечами, не настаивая.
Что-то подсказывало ему, что и этот бред тоже может быть правдой. Нет, этого он больше выносить не может! Надо выяснить все у Ефима, он что-то знает! Теперь он понял укоризненный взгляд Веры, когда она впервые уставилась на него. Но этого же не может быть!.. Где этот наркоман?.. Где этот шняк снюханный!
— Где он? — ворвался он в казино.
Но там Ефима не было и что гораздо хуже, не было и Марии. Никто ничего не видел. Это Ефима-то не видели, поражался он. Это заговор! Неужели ушли? Вместе?! Он бросился вниз, сбивая ковровую дорожку на мраморных ступенях, в гардероб, и со всего размаху налетел на Ефима. Тот выходил из мужской комнаты еще более призрачный и, вместе с тем, знакомый, среди белого мрамора и зеркал. Где он мог его видеть?..
— Где Мария? — спросил Фомин.
Сразу бросилось в глаза, что губы Ефима были в крови. На смертельно бледном лице эти неровные кровавые разводы смотрелись страшно. Дикое подозрение пронзило Фомина.
— Где Мария?! — закричал он.
— Какая Мария? — удивился Ефим, и чихнул на него смесью порошка и соплей.
Фомин с предвкушаемым наслаждением влепил ему между глаз, но наслаждения не получил — рука пролетела сквозь Ефима, заставив того только странно дернуться, словно кукла на нитках, а Фомина — потерять равновесие. Ефим неожиданно сильно и бережно подхватил его. Фомин почувствовал какой-то укол в плечо, дернулся, но Ефим еще плотнее обхватил его.
— Тихо! — сказал он, и поцеловал Фомина.
Фомин, вздумавший было сопротивляться и даже оттолкнувший Ефима, сомлел.
