Вальтар вроде рассказывал, что там тоже сады.
Даже если предположить, что это Севернолесье… Где тогда Фергус?
Его абсолютно точно не изгнали, ведь Грей стер пентаграмму и видел, как тот выбрался из нее. Он же видел это, его не могли вырубить раньше, так?
Может, он тоже где-то спал и приходил в себя, но, зная Фергуса, Грей бы скорее нашел его храпящим тут в кресле, чем в другой комнате.
Мастер осторожно опустил занавеску, еще раз тревожно оглянулся на заросшее поле за окном и снова повернулся к комнате.
В особняке Йохима было оживленно: постоянно сновали маленькие Хранители Очага по коридору, смеялись и разговаривали люди. Здесь было настолько тихо, что Грейдену показалось, что он совсем один в этом месте, набитом драгоценностями.
Мастер бросил взгляд на расшитое золотыми нитями кресло с шелковыми подушками, прошел к двери и с глухим раздражением поглядел на маленькие окошки из витражного стекла наверху двери.
Уж насколько Фергус славился своим странным вкусом в одежде, в обстановке дома он никогда бы не сделал такую вызывающую безвкусицу.
Фергус. Грейдену очень нужно было увидеть его и убедиться, что с Грехом всё в порядке и он здесь, в Физическом мире.
От одних мыслей кристалл под рубашкой тревожно засветился, и Грейден рывком распахнул дверь.
Прежде чем Мастер изумился открытому замку, он вперился глазами в чью-то обтянутую черным шелком грудь, на которую свисали несколько нитей бус со сверкающими драгоценными камнями и амулетами.
Грей поднял глаза и шагнул назад, едва не завалившись из-за прострелившей болью ноги.
На пороге стоял Хайнц собственной персоной со сверкающей диадемой в волнистых черных волосах и самодовольной, располагающей улыбкой.
– Здравствуй, Грей.
Грейден настолько опешил, что потерял дар речи. Он медленно разжал пальцы на ручке, а когда Хайнц попытался перешагнуть через порог, то вцепился с новой силой и попытался захлопнуть дверь, чтобы как следует влепить ею по самоуверенной Греховой морде. Ладонь Хайнца резко взлетела вверх, и дверь задрожала от удара, распахиваясь обратно. Кажется, у нее затрещали стекла, но Грейдену некогда было разбираться с этим. Он отшатнулся и попутно схватил с тумбочки первое, что попалось под руку. Это оказалась лампа с абажуром из цветного стекла, такая же аляповатая, как и все вокруг. Грей размахнулся и швырнул лампу в Пернатого, целясь в голову, но тот ловко поймал ее прямо перед лицом и вошел, закрывая дверь за собой.
– Хватит, Грей. Я пришел поговорить, а не драться.
Грей отступал, пока не прижался к подоконнику, ища пути к побегу. К великому сожалению Мастера, в комнате не было ничего, чем он мог бы защититься от Греха, а все его фулу, пергамент и эликсиры забрали. Под рукой не оказалось даже трости.
– Расслабься. Тебе здесь ничего не угрожает. Ты все-таки мой гость, – медово пропел Хайнц, останавливаясь напротив. Все его украшения тихо звенели при каждом шаге, золотые перстни блестели на тонких пальцах. Он был облачен в черную рубашку, заправленную в штаны, на плечах были закреплены перьевые наплечники, переходящие в нечто похожее на ворот, скрывающий длинную шею мужчины.
– Не припомню, чтобы получал приглашение, – ответил Грей.
– Вышло неловко, согласен. Но ты правда здесь гость. Я всего лишь хотел поговорить с тобой. – Хайнц завел руки за спину, склонил по-птичьи голову набок, и в этом жесте Грей увидел Фергуса так ярко, словно он стоял рядом.
– Где Фергус? – сорвалось с языка против воли, но Грей об этом не пожалел.
Лицо Хайнца странно застыло, а взгляд застекленел, словно у восковой фигуры. Он будто на мгновение потерял самообладание, кривя в негодовании красивые губы. Когда Грех снова заговорил, его голос утратил всю приветливость и слащавость и звучал надломленно и хрипло:
– Ты снова только о нем.
Грейден не стал это комментировать, потому что считал очевидным. Он сильнее нахмурился, наваливаясь на подоконник. Нога болела, и без трости стоять было затруднительно.
Хайнц словно погрузился сам в себя, уставившись куда-то вбок, и его крепко стиснутые челюсти говорили о том, как он держал себя в руках из последних сил.
– Он жив? – с трудом выдавил из себя Грей. Эти слова ощущались неправильными, отдавали страхом и мерзким металлическим привкусом во рту.
Хайнц наконец обратил на него внимание, но не ответил, распрямляя угловатые плечи.
– Никакого разговора не будет, пока я не узнаю, что с ним, – твердо сказал Грей, не желая сдавать позиции.
– Твоя ручная шавка жива, – сухо ответил Хайнц, возвращая себе лицо.
Грейден мысленно выдохнул, но облегчения не почувствовал. Ему нужно было посмотреть самому и убедиться, а здесь он не чувствовал себя уверенно и Фергуса близко тоже не ощущал.
Нога болела невыносимо, но Грей упрямо стоял, не желая показывать слабости. Наверно, что-то все-таки проскочило у него на лице, потому что неожиданно Хайнц развернулся к двери и поманил Грея за собой.
– Пойдем. Хочу тебе кое-что показать.
Грей не горел желанием идти за ним, но ему хотелось осмотреть место, где он находился, поэтому Мастер похромал следом за Грехом.
Они вышли в полутемный коридор, и Хайнц щелкнул выключателем. На стенах тут же вспыхнули бра в форме бутонов цветов, освещая дорогие обои и небольшие столики с искусно расписанными вазами. На плечах Хайнца при каждом шаге подрагивали перья, а золотые цепочки на поясе и шее звенели.
– Ты можешь попробовать сбежать, но идти здесь некуда, – неожиданно сказал Хайнц, обернувшись через плечо. – Вокруг нас поля и леса. До Тэйлии пешком далековато. Особенно человеку в твоем положении.
Грейден встретился взглядом с золотыми глазами Греха и подумал о призыве, который мог бы начертить. Губы Хайнца дрогнули в улыбке, и он продолжил, словно прочитав мысли Мастера:
– Конечно, ты можешь воспользоваться призывом. За пределами особняка у тебя будет такая возможность, но это уже после нашего разговора.
Они прошли по коридору в обширную залу с длинным столом по центру, огромным камином с изящной лепниной, статуями и позолоченной решеткой, стеклянными шкафами с дорогим сервизом, механизмами и прочими красивыми безделушками. Багровые обои и ковровые дорожки делали комнату мрачной.
Хайнц провел его к двойным дверям со сложным механизмом, открыл его с помощью одного из колец на своих пальцах, а затем торжественно распахнул створки.
– Прошу. – Он посторонился, пропуская Грея.
Мастер на секунду затормозил, но стиснул кулаки и шагнул вперед. Боль заставляла всю правую сторону тела буквально неметь, и он уже просто подволакивал ногу, не в силах на нее опираться. Первое, что увидел Грей, – это круглый стол с распростертой на нем картой, совсем как в резиденции его
