эффектов наподобие отросших крыльев.
— Представляешь, поначалу я решил, что побег — доказательство твоей вины. Даже когда искал тебя, летая в тумане, не переставал сомневаться и сожалел, что полюбил убийцу. Считал это насмешкой судьбы, собирался задушить чувства и всё в том же духе, — признался Ли Фаний Орл и Мастер Хаги Тко в одном лице.
Дюжиной непечатных междометий, которые уже готовы были сорваться с языка, я пожертвовала в пользу нашего обоюдного спокойствия и только молча прикрыла глаза. Честное слово, какой дурак! Пусть срочно прекращает — либо дурить, либо нравиться. Нельзя совмещать два в одном.
— Почти три дня прошло с момента твоей пропажи. Три дня, Нойта Сарс. Думал, умом тронусь, — сообщил он, бережно укладывая меня на широченную двуспальную кровать в комнате, где ничто не напоминало ни о наручниках, ни об обидных подозрениях.
Удобно иметь в доме много комнат. Если в одной вы повздорили, а после твёрдо решили заключить перемирие, то просто берёте, запираете «склочную» комнату, а с нею и все болезненные воспоминания на ключ. Затем посыпаете голову пеплом, вымаливаете прощение и начинаете новую совместную жизнь в новой комнате с чистого, что называется, листа.
Я огляделась. Стены, потолок и пол были выкрашены в белоснежно-белый. Воздушное золото прозрачных занавесок обрамляло стрельчатые окна. Помпезная люстра царских размеров грозилась на кого-нибудь рухнуть и кого-нибудь придавить.
Отягощённый думами, Ли Фаний Орл присел на край кровати у меня в ногах.
— Ты же ничего с Сио Лантием не сделал? — опасливо уточнила я, косясь на его сумрачную физиономию. Мало ли, вдруг он проглотил парня на десерт, а теперь сидит и переваривает.
Меня окинули голодным взглядом. Видимо, обошлось без каннибализма.
— Порекомендовал ему от тебя съезжать. Сказал, что в противном случае урежу зарплату.
— Не знала, что ты такой подлый.
«Не подлый, а ревнивый. Очень ревнивый», — прочла (впрочем, скорее ощутила) я в его пронзающем навылет взгляде.
Позже, когда самочувствие более или менее пришло в норму, а головокружение улеглось, меня покормили, отправили в ванную, отсыпали горсть каких-то лекарств на дорожку и, велев себя беречь, отправили домой.
— Что? Уже можно? — удивилась я. — И ты не станешь сажать меня под замок, чтобы защитить от тыквоголовых?
— Мне придётся отлучиться на какое-то время. А за тебя теперь отвечает Сио Лантий. Раз уж он наотрез отказался съезжать, я поручил ему приглядывать за тобой. Не осилит миссию — прибью. Так и сказал.
Я расфыркалась, пряча улыбку за высоким воротником ветровки. Какой всё-таки смешной Мастер Хаги Тко.
Когда мы вышли из парадного, Сио Лантий уже топтался на крыльце. Мой провожатый, конвоир и телохранитель выглядел пришибленно, словно его только что вытряхнули из пыльного мешка.
— Едва на Угловую не свернул по ошибке, — поведал он, содрогаясь при мысли о возможных последствиях. — Угловая в туманах страшно коварна. С нею надо держать ухо востро.
— С Нойтой тоже. Особенно с Нойтой, — припечатал дракон и резче обыкновенного захлопнул дверь перед нашим носом.
Уже будучи дома, окружённая по всем фронтам взбудораженными сверх меры Инычужами, которые ох как переволновались, я узнала из новостей, что на прославленного Ли Фания Орла подали в суд.
Семейство ныне покойного Ро Тондия Дэша не собиралось спускать смерть сына на тормозах. Они посчитали, что в трагедии виновен не кто иной, как сыщик, его непосредственный начальник. И дело приняло нежелательный оборот.
Вот почему, догадалась я, дракон говорил, что ему придётся отсутствовать. По судам таскаться будет, доказывать, что он, вообще-то, никого на верную смерть не толкал.
Сио Лантий отобрал у меня свой серк-ри, когда, узрев в ленте новостную заметку, я полезла в дебри сети — выискивать информацию о том, как в случае необоснованных обвинений добиться справедливости.
— Не забивай голову ерундой, тебе положен постельный режим, — сказал напарник. — А у Ли Фания Орла хороший адвокат. Спорю на что угодно, они выиграют тяжбу.
Судя по всему, он вознамерился бдеть круглосуточно. Повсюду меня сопровождал. Разве что в туалет следом не ходил, хотя порывался, бесстрашный. Инычужи тоже активизировались, по очереди атакуя меня со своими предложениями.
— А хочешь, — юлил Вор-Кошмарник, — мы сейчас вздремнём на часок-другой? У тебя наверняка скопилась уйма первоклассных кошмаров. Я их все уничтожу. Все!
— Побреюсь налысо! — непримиримо заявляла наша максималистка, Путеводная Нить. — Говорят, ты на той заколдованной улице чуть коньки не отбросила. Мои волосы выведут тебя откуда угодно!
— Нескольких волосинок будет вполне достаточно, — убеждала я её.
— Витаминный коктейль! — вносил свою лепту трудяга-Пересечень, который суетился на кухне с момента моего прибытия. — Давай-ка, Нойта, выпей.
И я послушно пила эту горчащую гадость, ибо перечить Пересеченю, когда он нацелен любой ценой приносить пользу, не имеет смысла.
Небываль-из-Пустошей, по телепатической связи прознав, что меня доставили домой живой и невредимой, вернулась с работы по изничтожению нечисти на час раньше и принесла в когтях бездыханную мохнатую тварь неведомого подвида.
— Изжарьте, — промурлыкала Небываль. — Это морококрот. В его мясе полно минеральных веществ.
Обо мне заботились, меня опекали и лелеяли, как никогда на свете. Поэтому, когда ближе к ночи я вырвалась из любящих рук и лап и поднялась к себе (под неизменным надзором Сио Лантия, куда уж без него), у меня было лишь одно желание, но довольно-таки пламенное.
Отвяжитесь вы от меня наконец!
Мои немые мольбы Сио Лантий научился считывать, как показания счётчиков, — по глазам. Вот и сейчас, чтобы не надоедать, вышел на улицу и приткнулся к двери эдаким дозорным. Птица-Весень, пока ещё не потерявшая ни одного пёрышка из своего красочного оперения, грустила в эмалированной круглой клетке на подоконнике.
— Привет, — сказала я ей. — Прости, что не смогла посадить тебя сама. Ничего, что это сделал мой друг? Он тебя не обижал?
— Он был очень любезен, — отозвалась Птица. — Даже покормил меня. Теперь вам до весны придётся меня кормить, — печально пискнула она.
— Это ерунда, — махнула я рукой и чуть не заикнулась, что уже имеется опыт кормления — хамелеонов, например. Негоже сравнивать ижи-существо с какими-то хамелеонами, только в расстройство впадёт.
— Будь добра, — попросила Птица-Весень, — завесь меня шторкой. Не хочу никого видеть. Надеюсь, ты понимаешь…
Я понимала её, как никто другой, и знала, какой целебной силой порой обладает одиночество. Каждому время от времени необходимы сеансы тишины, чтобы восстановить энергию, привести в порядок чувства и выкинуть мусор из сердца и головы.
Я посидела, потом полежала, взбила подушки, прошлась по комнате туда-сюда. Почти все переживания из меня благополучно выветрились, разум напитался тишиной, но кое-какая мысль не давала покоя: как там Сио Лантий за дверью? На него ведь тоже
