все сливалось вокруг меня.
Сейчас, если я обращаюсь в прошлое, то лишь за мудростью и опытом, а не из-за стыда и сожалений. Я не пытаюсь его стереть — я его принимаю. Каковы бы ни были мои медицинские обстоятельства на сегодняшний день, я справляюсь с ними и живу настоящим. Если я упал, то поднимаюсь. Что касается будущего, оно еще не наступило. Но я знаю, что оно у меня есть. А однажды его не будет. Наше будущее — последнее, чего мы лишаемся.
На самом деле все сводится к благодарности. Я благодарен жизни — за каждую ошибку, каждый неверный шаг, каждую нежданную потерю, — потому что они реальны. Они заставляют острее ощущать радость, удовольствие, огромную любовь моей семьи. Я могу быть пессимистом и оптимистом одновременно.
Итак, кому лимонада?
Эпилог
Нечто очень серьезное случилось, когда я заканчивал эту книгу. Пока я копался в себе — подробно, чуть ли не с микроскопом, — мир вокруг словно взорвался. После того, как целый год я прожил с крайне ограниченной перспективой, она внезапно расширилась до масштабов целой планеты, оказавшейся в кризисе. Поражения и победы одного человека потеряли всякую значимость на фоне борьбы 7 миллиардов людей, живущих и умирающих в условиях глобальной пандемии.
Страны по всему миру объявляли локдаун. Мы заперлись у себя дома, ища безопасность в соблюдении карантина. Тем не менее мы проживали то же, что и люди вокруг.
Я никогда не задумывался об этом, но в действительности уже много лет соблюдал социальную дистанцию: в моем случае она равнялась длине руки плюс трость, чтобы защитить людей от опасности, которую я представляю. Честно говоря, это была и эмоциональная дистанция из разряда: вы не представляете себе мои проблемы. Теперь же у меня в моей изоляции появилась компания. Все стали держаться друг от друга на расстоянии, тревожась за свое здоровье и благополучие друзей и родных. Каковы бы ни были наши текущие проблемы, у всего населения планеты появилась одна общая, и никто не знал, что случится дальше.
* * *
Вскоре после того, как в Нью-Йорке прекратилась деловая активность, закрылись бары и рестораны и больше не предоставлялись никакие услуги, мы с Трейси собрали четверых наших детей, трое из которых уже живут самостоятельно, и переселились в свой летний дом на Лонг-Айленде. Мы заперлись там. Притом все шестеро давно не находились в столь тесной близости. В каком-то смысле это был незабываемый опыт.
Радуясь тому, что наша семья вместе, в безопасности, мы обустроили в доме свои уголки, где могли удаленно работать и учиться. Мы наслаждались свободными часами в обществе друг друга, собирали пазлы и смотрели старые фильмы. Трейси готовила восхитительные блюда, и мы собирались за обеденным столом, обсуждали положение в мире, политику и общественные проблемы.
В этой ситуации имелась некая дихотомия. Люди, зараженные вирусом, умирали в одиночестве в больницах, без заботы и утешения со стороны родных. В то же время вирус объединил семьи — в частности нашу, — заставив сидеть по домам. Мы оказались ближе друг к другу, чем когда бы то ни было. Тем не менее у всех остались собственные проблемы и разочарования.
Моя дочь Эсме в июне заканчивала старшую школу, но, как большинство выпускников 2020-го, осталась без выпуск-ного. У нее с одноклассниками не было торжественной церемонии по этому случаю, не было бала и других приятных событий, сопровождающих окончание школы. Начало занятий в колледже этой осенью также пройдет без традиционных ритуалов, без веселого заселения в кампус и слезного прощания с родителями.
Эсме отнеслась к этому стоически. Конечно, она не отрицала, что ситуация отвратительная. Но моя дочь видела, что другие люди страдают куда сильнее. «Я не могу обижаться на мир за то, что у меня не состоялся выпускной, когда люди остаются без семьи и даже умирают», — сказала она мне. Худшее? Утрата связи с окружением, невозможность попрощаться со школьными учителями и одноклассниками и отсутствие личного участия в переходе во взрослую жизнь. «Ничего, что не было праздника, жалко только, что не удалось повидаться со всеми напоследок. Мне бы очень хотелось пройти через этот момент вместе с одноклассниками», — говорила она в тот вечер, когда должен был состояться ее выпускной, пока мы сидели с ней во дворе.
Рассказывая о своих родителях, я часто упоминаю, что они родились в Великую депрессию и повзрослели во Вторую мировую. В каком-то смысле поколение Эсме прошло через похожую ситуацию: она родилась в год атаки террористов, а взрослеет в период глобальной пандемии. Две эти трагические даты отмечают начало и конец ее детства, однако она и ее одногодки пишут собственную историю. Я восхищаюсь их поколением, стойким и оптимистически смотрящим в будущее. Они полны надежд, готовы поддерживать тех, кто сражается на передовой, они борются за изменения в обществе — даже в это, самое странное лето в их жизни.
* * *
На самом деле у Эсме все-таки будет выпускная церемония. Она запланирована на август, вместо июля, и пройдет онлайн. Выпускной будет виртуальный. Сейчас все вокруг виртуальное: у нас виртуальные совещания, виртуальные встречи с друзьями, виртуальные презентации для нашего содружества пациентов с Паркинсоном. В Оксфордском словаре к традиционному определению этого слова недавно добавилось другое:
1. Возможный, условный, кажущийся.
2. Симулированный, эмулированный.
На прошлой неделе я был на виртуальных похоронах моей дорогой подруги Нэнси Райдер. Нэнси была моим рекламным агентом со времен «Семейных уз». Я был ее первым клиентом, и впоследствии за мной последовали многие знаменитости. Все они любили ее так же сильно, как я. Нэнси была забавная, настырная, любящая, дотошная — тот самый друг, который всегда готов прикрыть тебе спину.
Около шести лет назад у нее обнаружили амиотрофический латеральный склероз. Я навещал ее каждый раз, когда оказывался в Лос-Анджелесе, несколько раз с Джастин Бейт-ман, тоже ее клиенткой. Мы сидели в ее гостиной на Голливудских холмах и вспоминали разные забавные случаи: она по-прежнему могла общаться, но только с помощью специального планшета. Нэнси печатала на нем, а виртуальный голос озвучивал ее слова. Она по-прежнему отличалась едким чувством юмора: например, однажды написала «мои сумки Prada никому не отдавайте».
Похороны Нэнси проходили
