всех краше и умнее.
Но не было согласья между ними,
Всяк называл жены любимой имя.
«Зачем нам спорить? — Уазыг сказал. —
Пойдите в верхний нартовский квартал,
Спросите там у вещей Кулбадаг.
Не ошибется вещая никак,
Она решит, кто из мужчин храбрее
И кто из жен и краше, и умнее».
Они помчались к ней во весь опор.
«Кто в доме есть, пусть выглянет во двор!»
Из шалаша старуха тотчас вышла
И так сказала: «Что на свете слышно?
Что привело вас в мой шалаш простой?»
«Мудрейшая, о будь для нас родной!
Хотим мы правду от тебя узнать.
Сегодня мы поспорили опять,
Кто из мужчин у нартов всех храбрее
И чья жена всех краше и умнее».
Ответ такой услышали от вещей:
«Сатана всех мудрей из нартских женщин,
А из мужчин храбрейший — Урызмаг.
О солнышки мои, то знает всяк».
Как только это нарты услыхали,
Они к старухе злобой воспылали,
Несчастную избили Кулбадаг,
Чтоб никогда не отвечала так.
Узнав об этом, мудрая Сатана
Разгневалась на дерзостных буянов.
А в это время из походов дальних,
Не ведая о случае печальном,
Вернулся Урызмаг к себе в селенье.
Сатана встретила его с почтеньем:
«Пусть долго слава о тебе живет!
Пусть жизнь твоя проходит без забот!
Как хорошо, что ты сегодня, к сроку,
Явился невредимым издалека.
Узнай про подвиг молодцов спесивых,
Которые не любят слов правдивых.
Они от злобы поломали ребра
Старухе Кулбадаг, простой и доброй,
За то, что та нас лучшими назвала
Из самых лучших нартов всех кварталов».
«Как, женщину они избили так! —
Вскипел от гнева старый Урызмаг. —
О, до чего же можно опуститься!
Чем жить в позоре, лучше не родиться!
Средь славных нартов это случай редкий.
Бить женщину! Завет нарушить предков!»
Отправился немедля Урызмаг
В шалаш тот ветхий, к бедной Кулбадаг.
«Зачем ты плачешь? В чем твоя беда?»
Она ему ответила тогда:
«Как мне не плакать, славный Урызмаг.
Со мной жестоко поступили так.
Ко мне пришли вдруг нарты молодые
И меж собой судили да рядили,
Кто из мужчин у нартов всех храбрей
И чья жена всех краше и умней.
Назвать мудрейших у меня просили,
Я назвала — они меня избили,
За правду ребра поломали мне.
Уж сколько дней горю я, как в огне!
Теперь с достоинством непоборимым
Иди к юнцам и докажи спесивым,
Что имя доблестное Урызмага
Обозначает вечную отвагу».
И двинулся он к нижнему кварталу,
И на ныхасе нартов так сказал он:
«О молодежь, видавшая врага,
Валяешься зачем у очага?
В поход годичный лучше б устремилась».
И молодежь на это согласилась,
И в тот же час отправилась в поход,
Который должен был продлиться год,
И Кулбадаг молиться стала, чтобы
Послало небо снежные сугробы:
«Засыпь снегами путников настолько,
Чтоб можно было испытать их стойкость!»
И снег пошел, и всех застиг в горах он.
В пещеру нарты спрятались от страха,
От холода и голода страдая,
Неделю жили, мир весь проклиная.
Но небо все же проявило жалость:
В конце недели солнце показалось.
А в это время великан кривой,
Что властвовал над ближнею горой,
Погнал своих овец по горным склонам,
Ветрами от снегов освобожденным.
И знали все, что великан кривой
Имел ягнят с быков величиной,
А годовалые — такое чудо —
Величиною превзошли верблюдов.
И молодежи молвил Урызмаг:
«Пусть самый храбрый выступит на шаг,
Чтоб наши кости тлеть здесь не остались».
И многие на зов вперед подались,
Желая храбрость показать и рвенье,
Но падали сейчас же в изнуренье.
Тут Урызмаг, чтоб показать пример им,
Обледенелый вышел из пещеры.
Направился он к стаду великанов,
Чтоб отобрать хорошего барана.
И скоро в наступившей темноте
Подкрался осторожно к баранте.
Схватил барана, но рука примерзла,
И холод пронизал его до мозга.
И от барана оторвать никак
Руки своей не может Урызмаг.
Испуганный баран метнулся к дому,
Где спал спокойно великан огромный.
Кривой проснулся и врага заметил,
Схватил его и насадил на вертел.
И вертелу он дал такой наказ:
«Изжарь на ужин нарта мне тотчас,
А я пока прилягу и вздремну,
И от забот немного отдохну».
Огромный камень он легко схватил
И вход в пещеру плотно завалил,
А сам в пещере, на плите гранитной,
Глубоким сном уснул он, как убитый,
Но не пронзенный вертелом стальным
Нарт Урызмаг остался невредим.
Пронзил тот вертел лишь одну одежду.
И Урызмаг с воскресшею надеждой
Мечом своим одежду перерезал,
Схватил мгновенно вертел тот железный,
И, раскаливши до красна, нежданно
Воткнул он в глаз кривого великана.
Взвыл великан от нестерпимой боли:
«О, не завидую твоей я доле!
Чтоб проклял бог тебя, коварный враг!
Пусть навсегда погаснет твой очаг!
Уже я слышу плач твоих родных.
Ты не уйдешь теперь из рук моих».
И вот при первых утренних лучах
Поднялся великан и стал в дверях,
Расставил ноги и, ведя свой счет,
По одному стал пропускать он скот.
На каждого он руку опускал,
Наощупь Урызмага он искал.
Но Урызмаг под животом козла
Себя козлиной шерстью привязал.
Козел прошел под великаном шагом,
И вынес он с собою Урызмага.
И великан, кляня и свет и мглу,
Промолвил тихо своему козлу:
«Тебе пасти я поручаю стадо,
А мне съесть нарта дерзостного надо».
Тут Урызмаг ответил громким смехом:
«Тебе желаю полного успеха.
И если ты теперь настолько смел,
То съешь других, как съесть меня хотел».
Но великан ему не отвечал,
