— у ворот коляска наша стоит! В смысле, родительская. И внутри, понятное дело, батя с матушкой сидят и Марта, все из себя нарядные.
— Ильюша! — с укоризной сказала матушка.
— Так дела успевал делать, маманя! — я подал ей руку и помог сойти.
— Медали-то забыл вчера.
— Точно, забыл. Привезли?
— А как же! — проворчал батя. — С паникой и выраженьем на лице. Два часа уж кукуем.
— Ну, вы даёте! Я ж говорил, что по делам побегу.
— Какие дела в такой день? — заклопотала матушка.
— А кольца купить?
— Ой, покажи?
— Да в дом пойдёмте…
В общем, я думал, что маман не выдержит и так и будет суетиться, но ко времени она сделалась чинная, торжественная, а под конец, благословляя нас иконами, даже немножко плакала. И Серафимина тётушка тоже плакала. И Серафима. И подружки её, которые оказались приглашены. И Лиза с Натальей, сдавшие ребятишек Катерине на детский праздник, а сами с мужьями тоже присутствовавшие.
Я, если честно, такого скопления народа вообще не ожидал и немного потерялся. Натурально, такое состояние в голове случилось, словно выпил как следует. Помню, очень празднично, торжественно было. И батюшка, освящавший кольца и с благословением нас обручивший.
— Нарекаетесь женихом и невестою! — объявил он громогласно. — Можете поздравить и поцеловать друг друга.
Опа! Так это я на законных основаниях могу теперь с невестой целоваться? Эта мысль мне понравилась, и поздравил я покрасневшую Серафиму от души.
Потом было застолье, с которого мы поехали на другое застолье, в дом к Афоне. И там, специально для Кати, которая по случаю детских именин не могла дом оставить, показывали кольца и снова целовались.
* * *
Дорогие нетерпеливые читатели! Дайте человеку личную жизнь устроить. Будет война, будет. Уже скоро…
25. ВСЕ БЛИЖЕ
СУМАТОШНОЕ
Вечером я лежал в постели совершенно счастливый, гонял в голове переживания прошедшего дня.
Губы у Симушки нежные и сладкие. И хорошо, наверное, что я в Монголию мотаюсь — как бы рядом с ней месяц вытерпел? Да, свадьба была назначена на этот срок. Точнее, через четыре недели, на шестое июля.
Получается, пятого где-то после обеда мы с караваном возвращаемся — и сразу с корабля на бал! Зятевья мне обещали мальчишник. Так вышло, что кроме них у меня в городе и друзей-то нет. На курсах Харитоновских — так, приятельские отношения кое с кем поддерживал, но не более того. А в Карлуке из прежних друзей-товарищей, с кем рядом жили, да с кем в гимназии дружили — кто вовсе уехал куда на новое жительство, а кто по контрактам. Я сто лет и не видал уж никого. Так что будем гудеть вчетвером.
К полудню, как проспимся — на выкуп, за невестой, оттуда в храм и дальше по чину…
Гулять в Карлук поедем, в родительский дом. Там, батя сказал, для нас с Серафимой особенные комнаты приготовлены — жить-то всё одно пока с ними будем, покуда на отделение денег не подсоберу.
А хорошо моя родня Серафиму приняла… Сёстры вслед за маманей подарками задарили… И я тоже — на другую руку, где цветочного браслета не было, золотых монгольских лошадок ей надел.
Серафимина родня в долгу не осталась. Папаня её преподнёс мне часы серебряные Тульского часового завода, на золотом шатлене* — вещь дельная, полезная! А тётушка — защёлкивающийся двойной медальон, в котором уже были вставлены наши с Серафимой портреты, скопированные с фотографии с обезьянкой.
*Шатлен — цепочка для часов
и прочих мелких предметов.
Мысли мои перепрыгнули на именины малышки-Параскевы, которую все звали запросто Пусечкой. А бабочка игрушечная Пусечке как понравилась… Кстати, Олег признал в резном артефакте заморозку, только не боевую. Сказал, эта штука более хозяйственная, для мясозаготовок, потому как действия близкого и направленного на уже неживое. Обещался обучить, как ею легче владеть.
С этими мыслями я провалился в сон.
Оставшиеся три отпускных дня мелькнули как один. «Саранчу» свою увидел совсем накануне отправки. Двигатель приладили в лучшем виде. По чи́сту полю сделал пробный забег — сто восемьдесят скорость выжал! Ничего не скрипит, не хрюкает — не барахлит, в общем. Выдал мастерам обещанный четвертной — честно заработали.
Старый маленький двигатель у меня прямо там же и сторговали. За четыре тыщи! Учитывая, что он сколько уж хоженый, а новьём в районе семи идёт, согласился сразу. Я ж ещё, выходит, и в прибытке остался! Если они его чуть дороже кому-нибудь пристроят, я не в обиде буду.
Деньги с мастеров получил — и в путь.
Как я эти десять дней изводился… Благодарен был тётушке Ольге Николаевне за подарок. Прям втройне! В походе по своим скучаешь, большую карточку помять страшно, а медальончик открыл — и любимая рядом.
Следующие отпускные дни так же прошли — сплошь калейдоскоп. Гости какие-то (в смысле, визиты), поездки и походы с вручением свадебных приглашений. Дома почти не сидели — как заберу Симу с утра, так и носимся. В каждых гостях нас норовили накормить по сибирскому обычаю, а я всё ждал возможности барышню нормально в ресторан сводить — теперь-то без сопровождения можно!
Между делом каждый день забегал на технический двор, узнать: пришла ли машина? Всё нет да нет. А во вторник, накануне следующей монгольской командировки, мы наконец-то были от визитов свободны! Зашли с Серафимой в итальянский ресторанчик, пообедали, а оттуда — рядом совсем — насчёт машинки справиться.
— Обрадую вас! — засуетился приказчик Марков. — Прибыла ваша красавица! Можем договор рассрочки заключать.
Махом все бумажки подписали, полный бак заправили, магический контур проверили — и как повёз я кралю свою кататься! Аж до самого Байкала! Ну и что, что два часа дороги — всё одно, у нас день свободен.
Смотровая площадка чуть не доезжая Слюдянки высокая, обзор такой, что дух захватывает. Потом съехали ниже, к воде спустились, по бережку погуляли, камешки побросали. Я, конечно, блинчиками — иные до семнадцати раз по воде подпрыгивали! Там недалеко местные тоже ресторанчик держат с байкальскими деликатесами (для приличной публики). Зашли посидели, того-сего попробовали — и назад.
Едем, природы вокруг расстилаются — залюбуешься. То лес стеной, а то так повернёт, что распадок перед тобой — и вдаль убегающие крутые сопки… а помимо того вдоль дороги через каждые километр-два площадки разбросаны. Это, значицца, для караванов, чтоб на ночёвку могли вставать. И знак перед
