начинают царапать и вгрызаться в живот Стефано, и я наслаждаюсь каждым мучительным криком, пока его тело не сотрясается от того, что крысы прокладывают себе путь через его кишки.
Когда его голова наклоняется вперед, Эмилио проверяет пульс. И только после того, как он кивает, я выключаю паяльную лампу.
— Бобби, прикажи своим людям навести порядок, — приказываю я.
— Сделаю, босс.
Когда я выхожу из комнаты в сопровождении Карло и Эмилио, уголок моего рта приподнимается.
Наконец-то я могу взять гребаный отпуск.
Глава 44
Габриэлла
Хотя у меня не было особого аппетита, я приготовила Coda alla vaccinara для мамы, зная, что она любит бычьи хвосты.
Надеюсь, Стефано будет очень страдать.
Я только об этом и думаю с тех пор, как мы вернулись домой после похорон.
Не могу поверить, что тети Греты больше нет.
Я бросаю взгляд на маму, которая сидит в кресле с закрытыми глазами.
— Как ты, мам? — Бормочу я.
Она медленно открывает глаза и тяжело вздыхает.
— Я продолжаю прислушиваться к Грете. Без нее здесь так тихо.
Я знаю.
— Может, мне включить телевизор? — Спрашиваю я.
Она качает головой.
— Вообще-то я устала, cara. Пойду-ка я спать.
— Давай я провожу тебя до комнаты.
Я встаю со стула и помогаю маме подняться на ноги.
Пока мы идем к ее спальне, я обхватываю ее за плечи и обнимаю сбоку, затем говорю:
— Пожалуйста, дай мне знать, если я могу что-то сделать, чтобы тебе стало лучше.
Мы останавливаемся возле ее двери, и она нежно гладит меня по щеке.
— Ты уже помогаешь, mia figlia20.
Услышав, как она называет меня своей дочерью, я крепко обнимаю ее. Затем хриплым голосом шепчу:
— Ti voglio bene, мама.
— Ti voglio bene, cara. — Любящая улыбка приподнимает уголки ее губ. — Ты настоящее благословение для меня.
Я отстраняюсь и с трудом сдерживаю слезы.
— Надеюсь, тебе удастся хорошо поспать.
Мама ободряюще похлопывает меня по плечу, а затем я наблюдаю, как она заходит в свою комнату и закрывает за собой дверь, чтобы побыть одной.
Плотнее закутавшись в кардиган, я иду к лестнице, чтобы подняться в свою спальню. Завернув за угол, я натыкаюсь на сплошную стену мышц.
Руки Дамиано ложатся мне на плечи, не дав мне упасть, и в следующую секунду я оказываюсь прижатой к его груди.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Да. Извини, я глубоко задумалась. — Я поднимаю голову и улыбаюсь ему. — Ты дома.
— Я дома, — бормочет он.
Взяв меня за руку, он ведет меня в нашу комнату, и, закрыв за нами дверь, я снова оказываюсь в его объятиях. Он кладет руку мне за голову и практически обвивает мое тело своим.
— Я скучала по тебе, — вздыхаю я, прижимаясь к его рубашке, пахнущей кровью и потом. — Но тебе нужно принять душ. От тебя пахнет смертью.
Дамиано хихикает, но слышать это до сих пор непривычно, потому что смеется он нечасто.
Отстранившись от меня, он идет в ванную, и пока мой мужчина принимает душ, я осторожно снимаю с себя одежду.
Ожоги на моей спине начинают заживать, но медсестра сказала, что может пройти неделя или две, прежде чем они исчезнут.
Я удивлена, что колотая рана практически не болит. Она в основном причиняет легкий дискомфорт, когда я двигаюсь слишком быстро, но большую часть времени я даже и не помню о ней.
Раздевшись догола, я откидываю одеяло и заползаю на кровать.
Ложусь на левый бок и устраиваюсь поудобнее на подушке, слушая, как льется вода в душе.
Сейчас все немного неопределенно, потому что я все еще привыкаю к жизни в доме на Манхэттене. Я скучаю по особняку у озера, по тете Грете, Марте и Херардо.
Тяжелый вздох вырывается из моей груди.
Я слышу, как Дамиано выключает воду, а затем, закончив свои дела, выходит из ванной и гасит свет.
Забравшись под одеяло, я вижу, что он тоже обнажен. Повернувшись на бок, он мгновение смотрит на меня, а затем я обнимаю его.
Он прижимается лицом к изгибу моей шеи, а когда мои пальцы начинают водить по его спине, его тело вздрагивает.
Я целую его волосы и обнимаю своего мужчину, пока он расслабляется.
Упиваясь ощущением его теплой кожи и твердых мышц под кончиками пальцев, я в очередной раз думаю о том, как благодарна ему за то, что он вовремя добрался до меня.
Подняв голову, он смотрит мне в глаза.
— Стефано мертв.
Я подношу руку к его подбородку, и, когда он целует мою ладонь, шепчу:
— Спасибо.
— Я также приказал своим людям перевезти твою семью в Нью-Йорк.
Эта новость застала меня врасплох, и я хмурюсь.
— Зачем? Я не хочу, чтобы они были здесь.
Он качает головой, затем говорит:
— Я убил их.
Ох.
Какое-то время я, моргая, смотрю на мужа, затем до меня доходят его слова.
Святое дерьмо.
— Они мертвы? — Спрашиваю я, чтобы удостовериться.
— Да.
Дамиано убил всех, кто когда-либо причинял мне боль.
Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь к его губам.
— Спасибо, — шепчу я ему в губы.
Он нежно целует меня, а затем немного отстраняется.
— Это мой рождественский подарок тебе.
Я тихонько хихикаю.
— Только ты можешь считать, что убийство людей считается рождественским подарком. — Глядя на Дамиано со всей любовью, которую я к нему испытываю, добавляю: — Хотя мне это нравится. Я чувствую себя лучше — они ушли и больше никогда не смогут причинить мне боль.
Дамиано переворачивается на спину и притягивает меня к себе.
— Мне понравилось, как мы спали в больнице.
— Да? — Я сажусь на него верхом и, чувствуя, насколько тверд его член, протягиваю руку и располагаю его у своего входа. Затем издаю стон, полностью опустившись на его член: — Ты хочешь спать, находясь глубоко внутри меня, amore mio?
— Да.
Я прижимаюсь грудью к его животу и прижимаюсь щекой к его сердцу. Чувствуя, как его член растягивает меня до предела, и понимая, насколько мы близки друг другу, я шепчу:
— Мне это тоже нравится.
Дамиано проводит пальцами по моим прядям.
— Ti amo.
Я целую его в грудь.
— Ti amo, marito mio21.
_______________________________
Когда я просыпаюсь, лежа на Дамиано, с его членом, все еще погруженным в меня, уголок моего рта приподнимается.
Мне нравится просыпаться вот так.
Он все еще крепко спит, и я не могу удержаться, чтобы не поцеловать его.
Приняв в сидячее положение, его утренний стояк проникает глубже в меня, и я издаю стон.
О да.
Мои взгляд
