жены. Линд мог позволить себе с семьёй жить на широкую ногу, тихо приобрёл особняк в пригороде Лондона.
– Вы, конечно, думаете, что в пансионате работают люди без сердца. Лишённые сострадания и человечности. Это не так, Говард. У большинства из тех, кто трудится здесь, есть семьи, детишки. Поверьте, дело наши специалисты исполняют с чувством ответственности и неустрашимости. Да, с чувством неустрашимости. Каждого из нас могут обвинить в жестокости, поскольку в нашем деле грань между праведным поступком и посягательством на жизнь порой невидима.
– Благие устремления нередко начинают переходить на преступный путь, когда появляется корысть, – ответил Говард. – Когда благие намерения забивает жажда наживы. Служение делу превращается в бизнес, обнажая наши преступные действия.
– И вы туда… Хотите жить, как та кошка, которой хотелось бы наловить рыбки, но не хочется замочить лапки. Вы судите о нашей работе по наитию, когда суждение возникает спонтанно, вне всякой связи с действительностью. Мы, Говард, выполняем тяжёлую работу. Мы, как те каменщики, которые долбят скалу, потом тешут камни, ровняют для укладки здания. Мы долбим человеческую закостенелость, добиваясь прозрения и понимания при укладке нового направления практической медицины – пересадки донорских органов. Исполняем свою работу, хочу заметить, с большей чистотой разума, нежели вы. Вокруг обман, нет единения. Читайте Ветхий завет, Талмуд. Мы боремся с таким злом, как недоверие. Ага, вырезаете здоровые органы у человека – убиваете!
Боремся с таким непониманием, осознавая: пусть не сейчас, но через годы труд наш поймут и оценят. Колебаться в нашем устремлении – значило бы потерять самообладание. Полагаете, я не мучился и не страдал, когда приступил к делу? Решимость выполнять то, что выпало на долю, придаёт мне наша действительность, беспомощный мир, похожий на тяжелобольного.
– Но гибнут люди! Питер Тургесен, к примеру! Или Пьер Ростан!
– Давайте постараемся понять друг друга. Личности, которых упомянули, к сожалению, сами о себе не позаботились. Они что, неразумные дети? Видите ли, наивные и доверчивые.
– Их обманули и предали. Вернее, продали.
– Поживите у нас, ознакомьтесь с работой пансионата. Загляните в кабинеты хотя бы в корпусе, в котором находитесь. Новейшая аппаратура, опытные врачи, медперсонал. Миллионы евро тратятся на то, чтобы клиенту помочь, освободить его от горести и душевных мук. И учтите: берутся эти миллионы не из бюджета Евросоюза…
– Вы хотите склонить меня на свою сторону?
– Пытаюсь разъяснить вам, талантливому журналисту, что заблуждаетесь, и помочь без предвзятости посмотреть на работу Лиги. Вы смотрите на происходящее в пансионате как на явление с точки зрения обывателя, и глубоко заблуждаетесь. Если наша работа приносит ожидаемый результат, то тем самым подтверждается правильность наших действий. И это придаёт нам силы, не позволяет бросить начатое.
– Но уход человека из жизни не оправдать никакими благими намерениями!
– Спорное суждение. В нём истина и заблуждение перемешаны, свалены в одну кучу. Поживите у нас, повторяю. В пансионате для клиентов созданы все условия для пребывания. Пусть на короткий срок, но мы стремимся доставить человеку комфорт и покой, чтобы забыл клиент прошлое, и спокойно посмотрел на небо. В пансионате чистое бельё и вкусная пища, люди окружены заботой. Неужели вам больше импонирует то, что эти несчастные в реальном быту бросались бы под поезд, вешались и стрелялись, обитали на свалках. Или, удалившись в глухие дебри, помирали, как больное зверьё? Мы помогаем мученикам. И главное – мы не тащим их в пансионат насильно, они, больные, являются к нам по доброй воле и в здравом уме.
– Видимо, придётся пересмотреть отношение к Лиге…
– Предположим, что в ваших словах есть доля истины, – продолжал разговор Линд, отпивая по глотку кофе. – Предположим! Что дальше? Признать, что здесь окопались торговцы человечиной? Убийцы невинных жертв? Но всем известно, что клиники Европы получают из пансионата донорские органы для пересадки больным не подпольно. Имеется регламент допустимости. Сущность происходящего важно не только обнаружить, но и подтвердить правильность начинания! Задача ваша как исследователя и состоит в том, чтобы не мешать нам, а распознать полезность нашей работы и поддержать печатным словом. Не спорю, общественность придёт к пониманию важности нашего труда, но через какие тернии придётся врачам Лиги до этого пройти? И за что? За наше добро и нам же рожон в ребро…
– Какими путями врачи пансионата находят доноров?
– И это всем известно! В любой стране вы найдёте желающих продать почку, печень и даже сердце, только бы на вырученные деньги семьи могли погасить взятые в банке кредиты. Или заплатить за дом, так как доходов нет, заработок по причине банкротства фирмы пропал. Зайдите в Интернет: предлагают донорские органы, девственность, новорожденных детей.
Мы таким клиентам отказываем. Обрекаем на нищенство, на смерть, ничем не оправданную. Проще говоря, потворствуем злу, а не помогаем избавиться от него, считаем не вправе производить подобные операции. Будь на то моя воля, сам бы оперировал стоящих у власти чиновников, которые допускают произвол, вырывая у них здоровые органы. Может, этим заставили бы вникнуть в жизнь обездоленных.
– Моё мнение может быть ошибочным, – сказал Говард, понимая, стоит ему высказаться прямо, что думает о Линде и Густаве Стаббе, и с ним будет покончено в спешном порядке.
– Человечеством, Говард, правит врач. Не злато и бриллианты, не доллары и фунты. Всё это – есть средство для достижения задуманного. Все ходят под Богом – президенты, короли, олигархи. Чистильщик у Бога – врач. Да-да, именно врач спасает больного президента или олигарха. Спасает, а может отправить на тот свет. Привыкайте к реальности, Говард. Не витайте в облаках. Взгляните серьёзно на медицину в благословенной Европе. В той же России. Где больницы не отличаются от больниц послевоенной поры. Но в послевоенную пору врачи накопили опыт, спасали в большинстве случаев пациентов от смерти. Сейчас же медперсонал – укол нормально сделать не могут! В Лиге специалисты высокого класса, с опытом работы, каждый старается принести обществу пользу, а вы нам мешаете. Вы нас просто преследуете.
– Выпал случай написать о Лиге, воспользовался…
– И чего добились? Не оставили нам выбора. Но положение можно поправить. Предположим, вы опубликуете статью, в которой расскажете о пансионате и как бы между прочим признаете, что заблуждались, допустили искажение фактов по незнанию. Знаете, сколько врачей пострадало, когда в медицине начали практиковать переливание крови? Обвинения сыпались схожие: кровопийцы, кровь переливаете из корыстных побуждений, за деньги! Подумайте! Учить вас не надо. Вы – опытный журналист.
– Подумаю…
– Подумайте! Положение, в котором оказались, таит в себе большую для вас опасность. И для нас тоже, не сбрасываю со счетов.
– Если бы вы
