ничего подозрительного, медбратья отошли в сторону.
Доктор Теглер повёл Говарда к лифту. За ними последовали два медбрата. Два молодца, одинаковых с лица, подумал о них Говард. Сделаешь шаг в сторону, навалятся с двух сторон и скрутят, заткнув рот кляпом. «Вольные с невольными не якшаются», – вспомнил Рон замечание соседа однажды в разговоре. Вольные с невольными…
– В какой корпус меня доставили? – спросил Говард доктора.
– Дом последней ночи. Здесь у нас тихо и уютно… Никто не досаждает…
Комната на третьем этаже, в которой Говарду предстояло коротать дни или часы, оказалась просторной и светлой, с добротной мебелью. Широкая деревянная кровать аккуратно застелена. У изголовья резная высокая спинка овальной формы, две большие мягкие подушки в накрахмаленных белых наволочках взбиты и уложены одна на другую.
В рабочем углу комнаты дорогой плазменный телевизор, поодаль от него – компьютер с монитором и лазерным принтером. «Разрешают пользоваться, – подумал Говард, – следовательно, не опасаются. Вся техника под контролем»…
– Осваивайтесь, – сказал доктор Теглер. – Поговорим позже. Но сначала должен обследовать вас.
– Вроде здоров… – ответил Говард.
– И похвально. Однако порядок у нас для всех один. Медицинский осмотр – в обязательном порядке.
– Хотел бы спросить…
– Вопросы зададите доктору Густаву Стаббу. Мой совет вам, – Теглер улыбнулся: – не спешите доказывать свои права, не лезьте на рожон. Познакомитесь с обстановкой в доме, с порядками, а уж после и поговорите с главным врачом…
Оставшись наедине, Говард постарался спокойно проанализировать положение, в котором оказался не по своей воле. Кому понадобилось это похищение? Бандитский захват средь бела дня. Видимо, у тех, кто задумал операцию, не оставалось иного выхода. Но должны же были предположить, что Говарда хватятся. Поднимет тревогу руководство редакции «Свенска Дагбладет», Гарри Лундстрем поставит на ноги свою службу.
Выходит, у похитителей есть план. Не случайно отправили не в корпус «X», чтобы прихлопнуть его, как муху, и замести следы, но решили помедлить с исполнением приговора. Может, постараются выдать случившееся за личное намерение Говарда. Как сделала это Хилеви Уилсон. И подумал: «Хилеви Уилсон… Уилсон… Надо же такое придумать. И кому: жене! Кричишь о преступности в пансионате Лиги, а сам в семье проглядел мир и согласие».
Коль так устроена жизнь, должен быть готов к любому повороту событий. Не исключён вариант, когда из Говарда могут сделать преступника. Мол, проник в пансионат, учинил переполох, а охрана, выполняя положение инструкции по безопасности территории, открыла по неизвестному огонь на поражение. Просто и правдоподобно для следствия, а мёртвое тело… вот оно, забирайте.
Однако не пошли на крайние меры сразу, размышлял Говард, есть время пошевелить мозгами, есть возможность поиграть в кошки-мышки, разузнать кое-что из того, что скрывается от глаз посторонних. Правы те, кто говорит, что жизнь порой закручивает такие истории, какие и фантастам не придумать. Главное сейчас, – выйти на связь с Лундстремом, известить его о ситуации, в какой оказался.
Ситуация не простая, но если выпал случай, Рон постарается грамотно воспользоваться им, коль сам ничего путного не придумал, чтобы пробраться в пансионат, и действуя осторожно, разузнать как можно больше и не обмишуриться. Не попасть впросак. Что жизнь его зависла на волоске, осознавал. В нём пробудился азарт, а с ним честолюбивое притязание. Вспомнил Владимира Колчина и не сдержал улыбку. Предусмотрительный, способный на актёрскую импровизацию и притворство, Говард хладнокровно приготовился к поединку, чтоб не выдать собственное намерение и выполнить задуманное не хуже Колчина. Нет дела без риска.
Анализируя ситуацию, в которой оказался, Рон пришёл к простому и ясному выводу: жизнь в современном обществе напоминает катание на чёртовом колесе. Обстоятельства то бросают человека в пучину неизвестности и порока, то возносят до небес, отчего даже дух захватывает. И надо удержаться, не потерпеть крушение и не покалечить тело и душу.
В так называемом демократическом обществе под видом свободы развивается уродство морали, когда всё больше людей мало задумывается над благородной целью, ради чего стоит жить и бороться. В массе своей люди сегодня озабочены лишь выколачиванием денег, накоплением их на банковских счетах. Для достижения такой цели многие идут на крайность – брат предаёт брата, и отец сына, дети восстают на родителей, когда из корысти умервщляют любого, потому как из сердца исходят злые помыслы. Происходит мутация души и разума, когда понятия «не убий», «не укради» становятся анахронизмом.
Думал и посылал проклятие: «Побей их Антонов огонь! Побей!». Антонов огонь, говорил когда-то отец, отделяет помертвевшие части тела и спасает человека. В противном случае погибнет всё тело…
Кого не ожидал Говард увидеть в своей комнате, так это директора пансионата. В дверь постучали, затем она распахнулась, и на пороге появился Гюнтер Линд собственной персоной. Окинул придирчивым взглядом комнату, остался доволен её убранством.
– Кофе, напитки приносят по первому звонку, – сказал Линд. – Звонок и местный телефон на письменном столе. – Линд указал на кнопку звонка, нажав при этом на неё. – Осуждаете нас? Осуждаете… По глазам вижу.
– Обдумываю…
– И правильно. Слушай других, но сам живи своим умом.
Раздался осторожный стук в дверь, вошла женщина с наколкой на голове, в белом переднике. Впереди себя официантка толкала столик на колёсах. На столике было расставлено привычное в таких случаях угощение.
– Кофе, чай? – спросила мужчин.
– Спасибо, Анита, – сказал Линд. – Мы сами управимся.
– Пожелаете что, дайте знать…
Когда женщина ушла, Линд расставил чашки, сахарницу с кусочками тростникового сахара, сливочник.
– Что будете пить?
– Кофе покрепче, – ответил Говард.
– Я тоже выпью кофейку.
До того, как перейти в пансионат Лиги Добровольной Смерти, Линд работал рядовым хирургом в городской больнице. Он обладал упорством, быстро набрался опыта и числился неплохим врачом. Однако Гюнтер мечтал подняться по служебной лестнице, разбогатеть и ни от кого не зависеть, никому не завидовать. Верил, что судьба пошлёт ему случай, который обязательно должен произойти по стечению внешних обстоятельств, и Линд добьётся того, чего жаждал иметь.
Судьба явилась в облике доктора Рагнера Тосса, который предложил Линду престижную должность директора пансионата и высокое жалованье. Через пять лет, освоившись на новом месте, Гюнтер Линд понял, что заслуживает большего, время действовать. Нельзя же работать на таком хлебном месте, и остаться без гроша в кармане. У него появились кое-какие идеи по расширению сферы деятельности пансионата, сулившие солидные прибыли.
Приблизив к себе главного врача, Линд наряду с тем, что делали врачи пансионата официально и открыто, потихоньку начал поставлять донорские органы клиникам с высокой репутацией. Доверяя Густаву Стаббу, с ним поставил дело основательно. От продажи донорских органов поступали солидные денежные отчисления на банковские счета, его, Линда, и
