писателем — в то время ещё не очень известным, но уже женатым. Я сумела его очаровать — и не только внешностью, — (рука прошлась по волосам, на лице вновь мелькнула улыбка), — но и своей историей, которую вы, возможно, читали в его интерпретации; там я под немного другим именем, но часть фактов передана почти без искажений. Джон официально стал драконником и поселился с женой в глуши… наплёл ей, что случайно наткнулся на драконов…
Улыбка бросила мимолетную нотку презрения.
— Влившись в эту изолированную субкультуру, он собирал для меня информацию. Именно Джон мне сообщил, что в ту роковую для меня ночь мой брат успешно совершил переворот, в скором времени подписал мир, выторговав Королевству мало-мальски приемлемые условия, и к времени, когда я об этом узнала, продолжал успешно править. А я хотела отомстить брату за годы, проведённые вдали от дома… и не на троне… Уловили какие-то факты, а, драконники?
— Согласно вашему рассказу, ваш отец — король Оскар Третий! — воскликнула Ульяна. — А брат — Ларс Пятый, правивший с 1961-го по 2011 год! Но… вы же не можете быть такой…
— …старой — ты это хотела сказать? — Теперь улыбка была уже немного кокетливой, но могла излучать под таким видом и самодовольство. — Что ж, каждый судит по тому, о чём имеет представление. Знала бы ты, девочка, что мне сейчас на самом деле сто пять лет и я помню и знаю Пятидесятилетнюю войну по её реальному эху, добиравшемуся до самого замка Хлур, а не как вы, по сухим строчкам учебника или Д-нет-энциклопедии… Точнее, могла бы ты в это поверить, — так бы не говорила.
— Но почему вы выглядите так молодо? — продолжала недоумевать Ульяна. — Ни у драконников, ни у викингов нет медицины такого уровня, чтобы…
— Верно, нет и ещё очень долго не будет. Но я придумала способ прожить дольше, — как я думала тогда, чтобы отомстить брату и возглавить Королевство на такой долгий срок, какого не знала история. Ведь кто живёт дольше: люди или драконы?
— Драконы… — пробормотал Нед, нахмурившись, и вдруг на его лице стал всё сильнее проявляться ужас. — Вы же не хотите сказать…
Та, что назвалась Динерой Трагнар, кивнула.
— Именно это я и хочу сказать. Раз люди не могут продлить свою жизнь, пусть для этого служат драконы. Я накопила денег, подкупила одного хирурга и… — она пожала плечами, — пересадила себе сердце своего Огненного дракона.
Некоторое время мы втроём молчали, потеряв дар речи и переваривая услышанное.
То, о чём «принцесса» так спокойно говорила, для меня было сравнимо с тем, что было придумано лет сто назад в одной европейской стране. Плохо, что викинги, согласно проведённым соцопросам, не знают в подавляющем большинстве истории и политики «реального» мира (чему я в эту минуту воочию видел подтверждение). Могли бы узнать много интересного и сделать выводы. Но нет же; даже наш мирок всё-таки не может нормально развиваться…
— Но это же… чудовищно! — спустя какое-то время подала голос Ульяна. — Драконы — наши друзья, у нас с ними в некотором роде симбиотические отношения!..
— У вас — это у кого? У драконников? А я по происхождению викинг, да к тому же ещё старой формации, когда в драконах умели видеть военный и трудовой ресурс без внедряющихся сейчас сюсюканий по поводу их якобы разумности! — Голос резанул будто скальпель, которым эта женщина (ну не хирург же) когда-то вырезала у дракона сердце. — Симбиоз — это что? Взаимовыгодное в биологическом плане сотрудничество! Ясно, что драконы получают от вас, — но ответьте мне, какую выгоду они вам могут принести?
— Слушайте, госпожа консерватор от слова «консервы», — с вызовом обратился к ней Нед, — а вам не приходило в голову, что ещё ни один человек в нашей — и вашей, викингов, тоже! — истории не убивал дракона в корыстных целях… ну, кроме вас? Поэтому такого преступления даже нет в наших законах. Разуйте мозги: драконы разумны! И по своей сути то, что вы совершили, является неким аналогом преступления против человечности…
Беловолосая коротко взглянула на стоявшего всё это время в неподвижности Мартинсона. Тот быстро глянул на неё, чтобы удостовериться, что правильно всё понял, — а затем шагнул к Неду, достал из кармана пистолет (наверное, как раз у того и отобранный) и выстрелил драконнику в ногу, немного не достающую в его положении до пола.
Нед зарычал от боли. Я видел, как искривилось его лицо и зажмурились на несколько секунд глаза, чтобы потом приоткрыться и впиться в фигуры врагов взором, полным ненависти.
— Вы говорили о выгоде? — прохрипел он, когда смог волевым усилием отогнать застлавшую мозг пелену боли. — Что драконы могут нам дать, да? А психологическое удовлетворение, возникающее у нас от того, что у нас есть множество — слышите? не один, не два, а множество! — друзей, с которыми мы можем проводить время, а при необходимости и вместе защищаться! Но вы, судя по всему, даже не слышали о таких понятиях, как дружба и взаимовыручка, которые нас сюда и привели… к вашей жестокой радости. Наше отношение к драконам говорит о том, что мы хоть с кем-то можем наладить нормальный контакт, общение, взаимопонимание, в конце концов!..
У меня на этот счёт было своё мнение, но я промолчал. В нашем положении формулировка Неда тоже казалась правильной.
— Общение? С драконами? — Трагнар неприлично громко захохотала, и я поморщился от звуков этого поистине демонического смеха. — Да, говорили мне, что у некоторых драконников не всё в порядке с головой, а я ещё не верила!.. Теперь вижу. Просто кто-то когда-то придумал ради шутки язык для общения с этими крылатыми ящерицами, который был проще, чем то, на чём говорили люди, а все посчитали, что в этом что-то есть!.. И главное: вы теперь все в это верите! Да вы шизофреники, дети!..
Тут моё терпение дало сбой.
— Мы вам не дети, — отрезал я. — А насчёт шизофрении… Возможно, вы и правы — только почему думаете, у вас этого нет? Да ладно у вас — у всего нашего сдвинувшегося когда-то мира?.. А я знаю, почему вы так считаете. Вы никогда не заботились о драконах — и поэтому уж точно не вслушивались в издаваемые ими звуки, среди которых есть на самом деле не только фырканье и рычание. Вы не хотели этого делать. Наверное, опасались того, что при близком знакомстве с ними увидите всю свою злобную никчёмность…
Я вынужденно замолчал, когда приклад автомата в послушных руках Мартинсона заехал мне в скулу. Захотелось, как Нед, зарычать или застонать,
