и сказав, что это не фракция, а то, что молодежь любит называть Гильдией. Вот тут все и началось…
— Гильдия. Логично, — признал я.
Дед Федор, с кем последнее время я вижусь лишь урывками, выполняет огромную роль в поселении. Он центр всего и вся. На ходу принимает сотни решений, мгновенно отказывая одним и поддерживая других, проверяя, отменяя, соглашаясь, веля исправить, разрешая конфликты… Человек нашел свое место в этом мире. Как и я свое.
Будто не услышав моих комментариев, библиотекарь, пододвинув ко мне чашку с чаем, продолжила:
— Тут же возникли начинания различного уровня серьезности и… бредовости… Вон тот стол видишь?
— Вижу.
— Вот буквально полчаса назад разогнала с него пятерку Социалов, что устроили нечто вроде сходки. Цель сходки — организация профсоюза чернорабочих для борьбы за их права, за увеличение заработной платы, бесплатную медицинскую помощь и снабжение необходимым инструментом.
— Обалдеть! Серьезно⁈
— Еще как. И чаще всего звучало имя некоего Лепрекона — мол, если с ним вдумчиво и вежливо побеседовать, он не откажет в увеличении оплаты процентов на десять. Ну и лопат с обувкой подкинет по щедрости душевной. Но не решились они к тебе делегацию послать. А затем я их разогнала. Но ты уж поверь — они придут. И придут не просто компанией чуток недовольных дружков, а во главе молодого неопытного профсоюза.
— От чего бежали — к тому и прибежали, — вздохнул я, опять вспоминая умирающий реальный мир. — Кошмар… Ну зачем тут все это городить? В волшебном цифровом мире, где, просто копая, можно отыскать очень многое!
— Просто копая? Ты напомнил мне. Возьми, — порывшись среди бумажек на столе, Елизавета Наумовна отыскала небольшой листок, аккуратно сложила, вместе с еще одним листом вложила в ненадписанный конверт и несколько церемонно протянула мне. — Тут пара интересных имен. Парень с девчонкой, совсем молодые, оказались заживо похоронены. И сумели выбраться. С ними стоит пообщаться.
— Спасибо. В Искатели?
— Она — да. Боевая девушка. Решительная. Я такой никогда не была… И могу лишь позавидовать белой завистью. Он тоже не трус, но больше нацелен как раз на создание новой гильдии.
— Изобретатели?
— Гильдия Изобретателей. Ее суть — позволить участникам любой фракции законно стать членом гильдии.
— Но это и так не запрещено, — удивленно нахмурился я. — Любой из социалов может хоть завтра стать искателем, а затем, когда надоест, опять вернуться к мирной жизни в поселении. Главное — обладать решительностью и некоторыми навыками. То же самое у воинских и охотничьих фракций — никто не запрещает им уйти и стать социалами. Личное дело каждого.
— Пока что так, — кивнула Елизавета Наумовна.
— Я чего-то не знаю?
— Дед Федор сегодня с утра заявил, что поселение вводит жесткие штрафные санкции для всех, кто вдруг пожелает покинуть фракцию Воинов. Каждое такое заявление будет рассматриваться отдельно и справедливо. А это уже звучит как судебное рассмотрение. И… я считаю это правильным. Ты ведь далеко не глуп, Жир Жирыч. Понимаешь, почему дед Федор пошел на такое непопулярное заявление…
— Обучение, — вздохнул я с кивком. — Да. Фракция Воинов единственная, начавшая обучение воинскому делу. Защита, атака, оборона, удерживание позиций, штурм, грамотное отступление… я все это услышал от Милы только мельком, но уже под впечатлением.
— Армия! Армия должна быть обучена! — неожиданно по-мужски отрубила библиотекарь. — Многие хотят стать воинами. Вступают во фракцию, несколько дней живут на всем готовом, тренируются, забирая время инструкторов… а затем уходят восвояси, пускаясь в самостоятельное плавание! Чаще всего они становятся независимыми охотниками или черными искателями…
— Да нет никаких черных или белых искателей, — поморщился я.
— Ты это им попробуй объяснить. По поселению бродят слушки, что только Фракция Искателей имеет право на все трофеи в земле, воде и небе.
— Да-а-а… — протянул я. — Люди любят придумывать, да?
— О да. Что ж… такова человеческая природа. И такова человеческая лень, хитрость или даже подлость. Поэтому глава поселения и запретил самовольное покидание Фракции Воинов. Ушел самовольно — значит, дезертир!
— Хм…
— И тут же многие заныли, что это первый шаг окованной металлом стопы политической машины, что задавит ростки гражданской свободы… Бред! Сразу таких нытиков прогонять надо!
— Изобретатели?
— Сейчас подойдут, — удивила меня Елизавета Наумовна. — Я как тебя увидела — сразу послала мальчонку. Уж извини, что за тебя решила — но тебя не поймать. Они второй день по твоим уже остывшим следам бродят под дождем.
— И градом! — звонко выкрикнул вбежавший в теплицу мальчишка в чересчур большом для него ярком зеленом плаще с капюшоном, украшенным глазами и гребнем дракона. — Вот! Это же град?
— Это град, — медленно кивнул я, глядя на небольшие ледяные комочки в детских ладошках. — Вот черт… ой… извините.
— Я знаю это слово! — гордо надулся пацан.
— Хочешь заработать? — спросил я, глянув в черное небо и убедившись, что пока град не валит.
— А то! Мужчина без денег — не человек! Мне так дядя Влад сказал, когда я ему болты принес найденные!
— А-а-а… — протянул я, — Ну… Вот что. Лети на Базу Искателей. К навесу. И расскажи там всем, что с неба начал падать град.
— А они еще не знают?
— Вот и выясним, — улыбнулся я, протягивая мальчишке медный нагрудный значок в виде кометы с пышным хвостом. — Такой оплаты хватит, мистер посыльный?
— Ух ты! — подпрыгнул пацан и, тут же опомнившись, куда более солидно произнес: — Сойдет.
— Лети. И говори каждому встречному! — попросил я. — Прямо на бегу кричи!
— Хорошо!
— Нам ждать ухудшения погодных условий? — правильно поняла меня Елизавета Наумовна.
— Похоже что так, — кивнул я, усаживаясь поудобней. — Над нами ведь точно прочный пластик, а не стекло?
— Старая добрая овощная теплица, что радует. Была бы здесь благородная оранжерея девятнадцатого века… Так ты дождешься инициаторов?
— Дождусь, — подтвердил я и тут встал. — Это что вон там мимо несут?
— Что-то из земли добыли, — пожала плечами повелительница Библиотеки Искателей. — Что-то большое и несуразное…
— Я мигом, — улыбнулся я, накидывая капюшон плаща и выходя под дождь. — Пока град не начался…
Большим и несуразным оказался шкаф. Даже не шкаф, а шкафище —
