приставили кусок теплицы. Самой настоящей теплицы — прозрачный и мутный от старости пластик на алюминиевых рамах. Тут где-то треть, она чуть ниже вагончика, но это мелочи — главное, что эта пристройка обеспечила защиту от дождевой воды. Еще сильнее я удивился, поняв, что внутри четырехметрового в длину и чуть меньшего в ширину пространства образовался читальный зал — и он не пустовал. На стоящих вдоль стен длинных скамьях сидели уткнувшиеся в книги и журналы прилежные читатели. Центр занял стол, сделанный из двух толстых досок, положенных на высокие чурбаны. На столе несколько стопок книг и журналов. Торцевая дверь вагона открыта, но вход в тамбур перекрыт красной веревочкой, с которой свисает очередная табличка «Служебный вход».
Обалдеть…
Сама Елизавета Наумовна, как всегда строгая и спокойная, сидела за самой настоящей деревянной конторкой рядом с тамбуром. Тут же стояло два знакомых мне стальных ящика, причем один был закрыт на навесной замок. На ящиках громоздились кипы бумаги и старых книг. Библиотекарь была занята тем, что просматривала поочередно каждый листок или книгу, делала пометки в раскрытом перед ней журнале, а затем… шлепала печать внизу каждой страницы. Заинтересовавшись, я подошел чуть ближе и, пока не обнаруживая себя, сумел прочитать яркий фиолетовый оттиск: «Библиотека Искателей».
— Добрый день, Жир Жирыч, — сухо молвила Елизавета Наумовна, не поднимая головы.
— И вам, — улыбнулся я, поспешно присаживаясь на одинокий стул перед конторкой, выглядящий как место для провинившихся. — Вот, заглянул…
— Почитать?
— И это тоже. Но больше поинтересоваться делами. Не надо ли чего?
— Покрыть долги, — мгновенно ответила Елизавета Наумовна. — Кое-что я оплатила из собственных средств, но моей зарплаты не хватает. Пришлось залезть в долги.
— Так…
— Бюджета нет. А библиотека без бюджета существовать не может. И без помощников.
— Я понял, — кивнул я, беря протянутый листок. — Так… так…
'Отчет по финансовым тратам:
Создание непритязательного стола из досок и чурбанов. Оплачено. Стоимость — восемь пластмассовых красных пуговиц из личных запасов.
Треть теплицы. Покупка, доставка, установка. Не оплачено. Стоимость — два полных итола.
Конторка деревянная, офисная. Не оплачено. Стоимость…'
Отчет занимал всю страницу. Прочитав, я молча достал из кармана пять полных итолов и аккуратно положил на край конторки.
— Это ваш временный бюджет. Тратьте смело.
— Хорошо.
— А вот это погашение всех долгов по отчету, плюс еще два полных итола на погашение всех ваших трат, Елизавета Наумовна.
— С вами приятно работать, молодой человек.
— Взаимно. Вы профессионал…
— Скорее представитель умершей профессии, — грустно вздохнула она. — Последние годы я занималась никому не нужными архивными работами по перекладыванию макулатуры. Те, кто еще читает, предпочитают электронное чтение бумажному. Неумолимый прогресс, что спасает деревья и увеличивает добычу кремния. В свое время наши предки чертили кремневым топором на гранитных стенах пещер. Возвращаемся к истокам? Ведь мы теперь живем в кремнии… не больше, чем электрические искры в каменных жилах…
— Главное, что мы живы, — улыбнулся я.
— Тоже верно. Сводозазгрузку не желаете ли?
— С радостью. — кивнул я.
Когда процесс завершился, и я стал обладателем аж сорока с чем-то информационных обрывков, в свою очередь поделился кое-чем мелким и безобидным.
— Хорошее начинание, — признал я, увидев на стене вагона еще одну табличку, где оповещалось, что каждый желающий может поделиться новой информацией из своего Свода, а также получить что-то новое от дежурного библиотекаря.
— Нанимайте пару человек персонала, — решил я, осторожно беря уже проштемпелеванный журнал. — Кстати, мы тоже нашли немало журналов. Вам должны были их…
— Уже получила, — ответила Елизавета Наумовна и указала взглядом на сидящего за краем центрального стола мужичка, что бережно перелистывал страницы журнала. — Уже на руках. Пользуется определенной популярностью.
— У нас есть фанаты старого чтива?
— Скорее фанаты-изобретатели. С каждым днем появляется все больше доказательств того, что старые изобретения, что давно уже отжили свое в реальном мире… вы понимаете, о чем я?
— Вроде паровоза, что топится углем? Или лампочки накаливания?
— Абсолютно верно, молодой человек, — с одобрением кивнула библиотекарь. — Появляются доказательства, что все эти раритетные изобретения могут быть более чем полезны в мире Ковчега. Уже сегодня сюда заходили Монти и Джина, чтобы порыться в новых поступлениях. Они и выдвинули эту теорию — вернее, озвучили ее и оформили в письменном виде. Они же предложили разместить в читальном зале особую картотеку с доступом для избранных.
— Ого… и что это за…
— Фракция. Помимо картотеки, фолианта для соответствующих записей и списка с текущим членством, они выдвинули идею о том, чтобы официально создать гильдию, в которую может вступить член любой фракции, не нарушая при этом, а лишь дополняя свой статус.
— Голова чуть заболела, — признался я.
— Чайку? Черного. С сахарком.
— Разоряю я вас.
— Главное, про бюджет библиотечный не забывать.
— Не забуду.
— Тогда и сахарка можно добавить, — едва-едва заметно улыбнулась женщина.
А я невольно задумался о том, был ли у ней муж и каково вообще жить с таким… сухарем? Или она только с чужими так, а дома она фонтан улыбчивость и веселых шуток?
Трудно сказать. Да я вообще почти ни о ком ничего не знаю — прошлая жизнь, увлечения, устремления и надежды. Почему? Потому что раньше меня это никогда не интересовало — в прошлой реальной жизни. А сейчас просто не остается времени на расспросы.
— Фракция, — произнес я слово, что раньше мне не нравилось своим звучанием и одним из своих смыслов. — Фракции… У нас их уже немало.
— Социалы, — с еще одной скупой улыбкой Елизавета Наумовна подняла правую руку.
— Социалы, — кивнул я. — Охотники, Воины, Искатели. Самая большая фракция у нас — это Социалы. Туда входит, считай, три четверти всего поселения.
— Но и мы уже делимся на составляющие. Чернорабочие, повара, механики, строители…
— Это понятно. А будет еще больше различий. До сих пор Социалы растут быстрее всех.
— А само название «Социалы» уже никто не произносит. Многие посчитали его слишком обидным или же политизированным.
— Голова вот сейчас заболела… А как теперь называют?
— Чаще всего — Трудяги. Вполне честное название. Где-то кто-то пытался еще организовать что-то вроде фракции Мастеров, куда бы входили бесспорные специалисты того или иного направления. Но дед Федор идею придержал, велев продумать все получше
