на Алексея, тот кивнул. – Заказчики затаятся. Большинство младенцев окажутся никому не нужными. Заказчики не захотят подставляться.
– Черт, – выругался Дмитрий и закашлялся. Ольга закусила губу. – Что с ними будет? – поинтересовался он, немного придя в себя.
– Если среди этих бедолаг есть те, чьим «родителям» они нужны действительно в качестве собственных детей, то те приедут сюда со временем, буду судиться и заберут своих детей. Но уже понятно, что таких будет меньшинство. Биологических родителей новорожденных тоже придется уведомить, возможно, кто-то заберет своих детей себе, – она поймала взгляд Дмитрия. – Но будут и те, кто попадет в дом малютки, и, если их усыновят или удочерят, это будет большой удачей. Среди них есть и биологические дети заказчиков или же дети, которые создавались с донорским материалом.
– Вопрос же не в этом? – догадался Алексей.
– Нет, – покачала головой Ольга. – Это все последствия. Бороться надо с причиной. Валера не один такой, я уверена. По всей стране найдутся еще клиники.
– Что делать? Писать открытые письма, обращения, собирать голоса, профильные комиссии? – Дмитрий перечислял стандартный набор мероприятий без особого энтузиазма в голосе.
– Нет, – покачала головой Ольга. – Это все никак не поможет. Нам нужен скандал.
Эжени
Эжени была лишь плохой ксерокопией себя прежней. Одетая в спортивный костюм непонятного происхождения, с грязными спутанными волосами, красными глазами и без макияжа, она лежала на больничной кушетке и казалось маленькой, разбитой и отчаянно несчастной. У Ольги кольнуло сердце от жалости. Она чуть было ей не поддалась. Больше всего на свете ей хотелось сейчас обнять сестру, сказать, что любит, и заверить, что все будет хорошо. Но жалость сейчас была худшим из всех возможных вариантов. Женька окончательно расклеится, и ее вообще не соберешь.
Ольга подошла к сестре и огляделась по сторонам. На небольшой тумбочке лежал виноград и стояла бутылка минеральной воды. Ольга взяла ее, открутила колпачок и выплеснула содержимое бутылки прямо сестре в лицо.
Та с трудом села на кровати:
– Ты что творишь, идиотка? Доконать меня решила, да? Пришла посмеяться? – безучастно прошептала она, а сердце Ольги еще больше сжалось. Эжени не скандалит, значит, дело очень плохо.
– Женька, хватит тут отдыхать. У тебя, возможно, еще один или парочка младенцев на подходе. – Ольга отошла от сестры на безопасное расстояние и оценила ситуацию: нет, Женя еще не пришла в себя.
– Что? Что ты несешь? – та подняла на нее измученный взгляд.
– То, что Валера торговал людьми.
– Торговал людьми? – непонимающе переспросила Эжени, а затем горько усмехнулась. – Ты, наверное, сошла с ума? Хотя этого можно было ожидать, в конце концов, наша мать…
– Оставь ее в покое, – прервала ее Ольга. – Валера мертв, его убили. В его компьютере нашлись документы, подтверждающие, что он обманывал своих заказчиков. Сообщал им о том, что эмбрионы погибли, в то время как те прекрасно себе выживали и подсаживались суррогатным матерям, а после рождения выдавались иностранцам. Те отчаливали с детишками на родину, где их следы терялись.
– Но это же… это же торговля людьми. – Эжени была искренне шокирована. Информация пробила ее броню и добралась до неведомых даже ей самой глубин – материнского инстинкта, призывающего немедленно защитить всех младенцев.
– Да, – кивнула Ольга и снова приблизилась к сестре. Села рядом с ней на мокрую кровать и взяла за руку.
– Это ужасно, – прошептала Эжени и вдруг скривилась, готовая расплакаться. – Моих детей тоже кому-то подсадили?
– Да, – вздохнула Ольга. – Сейчас одну за другой накрывают квартиры, где живут суррогатные матери. Одна из которых твоя, между прочим. Но будет ли у твоего малыша брат или сестричка, мы узнаем только через несколько месяцев. За беременностью не следили.
– Оля, мы должны это прекратить, – бескровными губами прошептала Женя. – Я не такая сволочь, как тебе кажется, я не могу позволить, чтобы детей вот так, непонятно куда и даже необязательно моего, все это… этого не должно быть.
– Да, – Ольга обняла ее за плечи и положила голову на плечо к сестре. – Ты можешь этому помешать, Женька.
– Я? – искренне удивилась Женя. – Что я могу сделать? Я несчастная женщина, которая снова осталась без мужчины.
– Нет, – покачала головой Ольга. – Ты королева скандала. Сейчас все будут говорить об этом деле и о смерти твоего генерала. Жень, твой час пробил.
Ольга
Дело, как и предсказывала Ольга, получилось громким. По городу было обнаружено более десятка квартир, на которых суррогатные матери ожидали рождения младенцев. За частью из них приехали биологические родители, оплатившие услуги суррогатных матерей, но часть детей так и остались одни. А услуги женщин не были оплачены.
Клинику закрыли. Дмитрию Разумному удалось снять с Ольги все обвинения, ей даже вынесли благодарность за то, что с ее помощью удалось вскрыть сеть по торговле людьми.
После похорон отца Алексей написал заявление об увольнении. Он сдал квартиру и вместе с Никитой и Дашей переехал на родительскую дачу в пригороде.
Дашка вначале сопротивлялась, но после того, как отец установил ей гамак во дворе, провел интернет и предложил приглашать друзей с ночевкой, чтобы купаться в речке и ходить в походы, смирилась с положением вещей. А Никите смена обстановки пошла на пользу. Он с удовольствием выходил во двор, где рисовал в сухой земле бесконечные цифры с помощью палочки. Рядом с ним все время находилась мать Алексея, приходящая в себя после предательства и смерти мужа.
Алексей посвящал все время сыну и вырезанию трубок. Он смастерил себе нехитрый сайт, дал рекламу в социальных сетях, и неожиданно заказы хлынули рекой. Алексей словно сбросил десять лет. Каждое утро он просыпался с радостью, выходил во двор, подтягивался на самодельном турнике, готовил детям завтрак, возился с Никитой, а потом садился с ним рядом во дворе и, что-то напевая или насвистывая, делал то, от чего получал настоящее удовольствие.
В один из таких дней и приехала Юля.
Вначале она некоторое время наблюдала за мужем, не узнавая в симпатичном радостном мужчине своего обычно понурого, выглядящего старше своих лет мужа. Алексей вдруг стал другим человеком. Неожиданно привлекательным, неожиданно уверенным в себе.
– Никит, что скажешь? Я сейчас кое-что тут доделаю, пообедаем и махнем с тобой на речку рыбу ловить? В смысле я буду ловить, а ты будешь мне помогать, считать рыб.
Мальчик неожиданно кивнул, и Юля едва сдержала изумленный возглас. Раньше Никита никак не показывал, что понимает обращенную к нему речь. Неужели это свежий воздух и постоянное присутствие рядом отца и бабушки так пошли ему на пользу? Внезапно ей стало
