этаже коттеджа, он бы увидел седого, ещё крепкого мужчину, освещённого светом торшера, одетого в чёрные вельветовые брюки и шерстяную рубашку на молнии, с кляссером для монет на коленях и стаканом виски в руке.
«Ну, что ж, с наступающим, — я поднял стакан, приветствуя свое отражение в зеркале, — за здоровье и удачу.» А кому меня поздравлять? Друзей почти не осталось, а родственники особенным вниманием не балуют.
Я стал разглядывать монеты из самых первых приобретений. Вот обычная монета — американский четвертак. Мне его дал давным-давно мой почти друг, когда он обчистил дачу какого-то дипломата, с дочерью которого у него была почти любовь. А как ещё увидеть американские деньги, когда вокруг железный занавес. Я употребляю слово «почти», потому что, когда тебе нет 20-и, откуда тебе знать, что такое настоящая дружба, настоящая любовь, и, вообще, настоящая жизнь. Кроме американских монет, были и другие. Вот пять желтых кружочков, золотые николаевские червонцы, расположились рядком на другой странице кляссера. Наметанный глаз нумизмата разглядел бы в них качественную подделку, но когда-то мне их всучили за настоящие. Неудивительно, что я часто беру этот альбом, в нём собрание преступлений, обмана, надувательств.
Мой «почти друг» скоро глупо погиб, утонув в пруду, это был первый удар под самое сердце, а сколько этих ударов было потом? Под ударами черствеет сердце, так оно начинает своевольно болеть. Эх, сам себе накаркал, я положил правую руку на грудь и снова глотнул виски. Надо много иметь и ещё больше потерять, чтобы понять китайскую мудрость: «Отдавай легко, теряй легко». Потери всегда неизбежны, но они освобождают место для грядущих накоплений. Главное понять это вовремя, тогда и сердце будет меньше болеть. Кто же я? — больной конь, что бьёт ещё копытом, благодаря кардиостимулятору и виски.
Когда жизнь подходит к концу, начинаешь подумывать, а не стать ли самому режиссёром конца своего пути? Не пора ли распаковать свои скрытые мысли, активировать нереализованную сторону своей творческой личности. Под свою пьесу я кое-что уже оборудовал, установив в доме в разных местах замаскированные камеры.
Тут мои размышления прервал звонок, кто-то стоял у входных ворот. «Ну прямо как в театре, приглашают в зал после антракта», — подумалось мне. Это приехал курьер, чтобы забрать конверт в адрес моего нотариуса. Я давно составил завещание, оставалось только вписать в него необходимые имена.
Проводив курьера, я постоял немного на улице, захотелось насладиться снежным зимним вечером, надышаться морозным воздухом. Этот насыщенный ароматом хвои воздух хотелось хватать зубами, как это делают собаки. Новогодняя иллюминация дома была включена, мигала своими разноцветными глазками. В обычно тихом поселке уже местами бабахала праздничная канонада, рассыпался по тёмному небу праздничный салют.
Вернувшись, я убрал свои папки с монетами в сейф, сел в своё любимое кресло и налил ещё виски. От ощущения праздника и от приятных воспоминаний, мне на душе стало тепло, даже сердце болело не так сильно.
Нужно было сделать последние приготовления. Я достал из ящика стола свой официально зарегистрированный, но немножко переделанный травматический пистолет. Вынул обойму и отщелкал из неё все патроны. Из разных коробок я взял необходимое мне количество патронов и в нужном порядке зарядил ими обойму. Ещё одну обойму я зарядил только патронами для травмата, которую и вставил в пистолет.
Для создания новогоднего настроения в комнате давно были развешаны разноцветные гирлянды, а под потолком недавно поселились воздушные шары. Для них у меня была отведена особая роль, они были наполнены «веселящим» газом с небольшими добавками, которые в неустойчивой психике запускают режим аутоагрессии, так мне объяснил знакомый интеллигентный наркоман. Скоро от них останутся разноцветные резиновые лоскутки, а газ быстро выветрится, не оставляя никаких следов.
На столе необходимым атрибутом лежала медицинская маска, привет от наших ковидных времён. Нужная вещь, тем более что фильтр был немного переделан, чтобы превратить её на некоторое время в полноценный противогаз.
Время уже подходило к восьми часам вечера, когда на улице послышался шум подъезжающей к дому машины. Вот так, сейчас появиться мой герой, для которого сделаны все эти приготовления, мой внук Стасик, я называю его «внучок». Теперь мне предстояло сыграть свою роль, поэтому я немного волновался. Актерства во мне маловато, дал бы бог, чтоб хватило таланта на небольшой эпизод.
И так, на улице послышался шум подъезжающей машины, это приехал внучок на своём раздолбанном Форде Фокусе. Сказать по правде, именно такие «фокусники», как мой внучок, делают наши дороги смертельно опасными для жизни, это им, пролетающим мимо, вслед водители крутят пальцем у виска и тихо матерятся.
Я встал с кресла, чтобы спуститься и поприветствовать своего немного запоздавшего родственника. Открыв входную дверь, я обнаружил на крыльце чудо с косой челкой, в белых ботинках на толстой платформе, в канареечных брюках и в кокетливом меховом пиджачке, под которым проглядывал ярко желтый свитер. Красавчик, он видно немного перепутал: собрался в кабак, а по ошибке попал ко мне.
— Ну, привет, внучок, ты чего-то поздновато.
— Здорово дед, пробки, понимаешь?
— Конечно понимаю, заходи, не морозь дом.
Мы поднялись на 2-й этаж, прямо в мой кабинет.
— О, дед, ты уже начал праздновать, — внучок указал на половину опустошённую бутылку виски.
— Я сам себе хозяин, тебе не предлагаю, поскольку ты за рулем и вряд ли захочешь задержаться.
— Ты прав, дед, зачем мне твоя деревня, когда есть город с его манящими огнями.
— В городе, кроме манящих огней всяких кабаков, есть места, где учат чему-то полезному, есть фирмы, предлагающие работу, в твои 23-и об этом надо думать, — сам не знал, что способен вести такие правильные речи.
— Сейчас, дед, компьютеры думают, у них мозги железные, а я в поиске, как Вини Пух баночки мёда.
«Да, у балбесов во все времена одни и те же отмазки», — подумал я.
— А кроме баночки мёда, что ещё нужно Вини Пуху? — спросил я с иронией, правда недоступной для его понимания.
— Дед, дай доверенность на твою БМВ, с крутой тачкой больше возможностей.
— Ещё не вечер, обсудим, а как дела в семье?
— Мы с матерью живём, как на разных этажах, жениться не собираюсь, в общем, все по-старому.
— А матери западло помочь, сделать ей что-нибудь полезное?
— Не наезжай, дед, ей до этого дела нет, а ты сам?
— Я хоть пытаюсь, — чёрт, мне нельзя выходить из себя, спокойнее. — Не будем переходить на личности, а то подерёмся, — миролюбиво предложил я.
— Хочешь кофе, чего-нибудь перекусить? Мне вон моя помощница испекла новогодний торт. Вкуснятина.
— Какие торты, не парь, дед, мозги, я приехал тебя
