Книга Музыка льда. Осколки - Анна Беляева

Завтра утром последний прогон на домашнем катке. Вечером вылет. И “здравствуй” город белой олимпиады. Давно не виделись!

****

за четыре года до олимпиады

Этот южный город о всеми пригородами теперь навсегда для Виктории связан с назойливыми болельщиками и бесцеремонными журналистами всех мастей, которые лезут в гланды через анус. А еще с опустошенными прозрачными глазами маленькой девочки, которая теряет себя, последние остатки душевных сил и внутреннего равновесия.

Такая сильная девочка с феноменальными вращениями, невероятной выдержкой и серьезным подходом к каждому вопросу, хоть на пресс-конференциях и интервью, хоть в жизни. Как сказать этой девочке, что олимпиадой ничего не заканчивается? Да что там олимпиадой! Что олимпиада никогда не заканчивается внутри спортсмена, и нужно будет ее забыть. Все ее триумфы.

Ничего уже у них не получится так, как получалось до этой золотой медали. Очевидно и невозвратно. Вика это видела. Слышала. Осознавала. А еще осознавала, что нельзя просто отпустить ребенка. Ей не простят такую быструю утрату звезды”.

Аля разговаривает с матерью. Виктория стоит в трех шагах позади и очень не хочет слышать эту беседу, но все равно слышит и понимает, что эти слова адресованы и ей.

— Мам, ты мечтала о такой медали? О настоящей золотой? — Алька протягивает болтающийся на ленте тяжелый кружок матери. И, когда та принимает его, уходит прочь в сопровождении тренера.

Ад еще не закончился. Впереди индивидуальные соревнования. И на них ад тоже не закончится, потому что не закончится сезон. Фигуристка закончилась, а соревнования — нет.

****

— Что-то меня сегодня земля не держит, — произносит Виктория, когда последний из спортсменов уходит со льда, — поеду-ка я домой пораньше. Вы же справитесь без меня?

Григорьев кивает головой, не отрываясь от просмотра последних замечаний по прыжкам Лили Манукян. Илья тоже не возражает.

Когда женщина уже скрывается в раздевалке, Михаил поднимает голову и произносит:

— Ланди, проводи-ка ты ее. Она сегодня весь день не в себе.

Илья, поворачивает голову в ту сторону, куда ушла женщина и отвечает:

— Может, просто перед этапом нервничает?

— Она дважды не заметила, что Лилька сделала в каскаде двойной вместо тройного! Это не “просто нервничает”.

Ландау тут же сгребает вещи и направляется к выходу. Не заметить количество оборотов в прыжке Вика просто так не могла бы. Никогда. Дело и правда плохо.

****

Больше всего, выбегая из тренерской, Илья боится, что упустил свою Эр, но, входя в холл первого этажа “Сапфирового”, замечает ее пальто и светлые гладко зачесанные волосы с вечно выбивающимися на затылке прядками, которые скрываются за наружными дверями. Успел.

Однако, когда он спускается к стоянке, то понимает, что женщина беседует с каким-то высоким седым мужиком. И, что уж совсем удивительно, тот крепко удерживает ее за оба запястья. И, хотя разговор Вике вряд ли приятен, судя по положению ее тела и напряженной спине, рук своих она не освобождает.

На секунду Ландау замирает. Может, оставить даму в покое? Но в итоге решает прояснить ситуацию и сокращает расстояние. В конце концов, если он ей не нужен сейчас, она всегда может ему это сказать.

****

— Вов, ты на самом деле заколебал! — произносит Вика тихо.

Мужчина крепко держит ее за обе руки, видимо, чтобы она не вздумала сбежать. Куда, спрашивается? Они стоят возле ее машины. И он перегораживает водительскую дверь.

— Сколько еще ты будешь таскаться сюда и пытаться меня в чем-то убедить? Я все поняла с первого разговора. Я тебе дала ответ. Ничего не изменится!

Владимир делает шаг к ней. Расстояние сокращается до интимного. Дорогой чужой мужской парфюм вторгается в ее поле.

— Виктория Робертовна, вам помочь? — голос Ильи как избавление.

Хочется даже стонать от облегчения, когда она чувствует, что хватка Володи ослабевает.

— Юноша, мы без вас разберемся, — отвечает на заданный не ему вопрос Коршунов.

— Я спрашиваю не вас, а девушку, — спокойно отвечает Ландау.

— Сопляк, тебя твои девушки на дискотеке ждут! Дай взрослым людям поговорить по-взрослому, а то я обновлю узоры на этой роже, — наступает старший из мужчин.

Илья молча оттирает оппонента в сторону, разворачивает Вику за плечи и, прикрывая своей спиной, провожает на пассажирское сидение. Возвратившись к водительской двери, нажимает ручку, ударяя навязчивого собеседника своей теперь уже очевидно спутницы дверцей:

— Я не гуляю по дискотекам, но вам советую именно там искать собеседниц.

Поняв бесперспективность дальнейших попыток добиться общения, Владимир делает шаг в сторону от машины и пропускает Илью за руль. Слава богу, он ее не дрался со всякими идиотами малолетними, объясняет себе это поражение Коршунов.

— Это кто вообще? — задаёт вопрос Ландау, выезжая со стоянки.

— Старый знакомый, — бесцветным голосом отвечает Вика.

— Странные ты знакомства заводила в прежние времена, Эр, — удивляется молодой человек.

Вика только усмехается в ответ.

Всю дорогу они проводят в полном молчании. Даже музыка не нарушает пустоты между ними.

Доехав до места, Ландау глушит мотор, выходит из машины и явно собирается проводить женщину до жилища. А она, кажется, планирует этому воспротивиться.

— Мне надо забрать часть вещей, — прерывает Илья еще не родившееся возражение.

Постель так и осталась разобранной, это мужчина заметил, забирая с прикроватной тумбочки свой планшет. На кухонном столе стояла полупустая бутылка с коньяком и чайная кружка с недопитым содержимым:

— По какому поводу? — удивился Ландау, осмотрев кухню.

— Считай, поминки, — грустно улыбнулась Домбровская.

— Кого ты поминаешь, Эр? — участливо опустил руку на плечо женщины Илья.

Вика молчала, ощущая каждой клеткой тела, к которой прикасалась его ладонь, лёгкую дрожь. Мужчина, не говоря ни слова, сгреб ее в объятья так, что она полностью утонула в его силе, тепле, энергии соучастия и ритме такого знакомого дыхания.

Чьи губы первыми потянулись к другим? Чьи пальцы вжались в кожу второго в поиске ответа на свою потребность? Чья душа начала молчаливый танец приглашения к нежности? Кто будет искать ответы на эти вопросы, пока сердца стучат перебивчивым ритмом, а тела рвутся к максимальной близости.

— Мне ещё к костюмерам в театр сегодня надо, — говорит Илья, нежно обводя кончиком пальцев выпуклую ключицу Вики.

Женщина лежит прикрыв глаза, как обычно податливая "посленежности" их совместных страстей. И лишь молча кивает.

— Я быстренько слетаю и вернусь к тебе, — целует ее в плечо молодой человек.

Отстраняясь, поднимается с постели, собирая свою одежду и натягивая второпях. Раньше уйти, быстрее вернуться. И никогда, никогда больше не давать этой сумасшедшей избавиться от него,