его предложили, так это вздернуть если он не угомонится. Пояснив про то, как в России поступают с работорговцами и что ему еще очень повезло уйти живым и целым…
Местные старожилы, конечно, смотрели на него с пониманием, однако помогать не спешили. Так — мелкие подачки давали тайком, пока никто не видел. Но стараясь это не афишировать от греха подальше. Работорговец все же, пусть и бывший. Особенно это все усугубилось после того, как пришли первые русские корабли. Голландские на самом деле, но с под другим флагом и с товарами, сделанными в России. Самыми обычными: топорами, ножами, чугунками, тканями разными и прочим. Это был простой, ходовой товар, которого завозилось много, да еще и по весьма сходной цене. Через что в колонии вновь стали оживать, превращаясь в локальные ярмарки с нарастающим оборотом.
Рабов же больше не было.
Здесь.
В колониях.
А там, в глубине Африке начиналась какая-то странная и непонятная дельцу движуха. Да он и не хотел в этом всем разбираться. Он пил, стараясь забыться. Хотя последние пару недель это становилось сложно. Ему наливало все реже, гнали все чаще, а стали иной раз и бить… Его! Такого славного дельца, что разорился по вине этих диких варваров! Но даже старые знакомые, что сумели пристроиться в новой реальности, его понимать больше не хотели. Их бизнес стал бойким и иным, требуя много времени и сил, отчего подобные ностальгии их более не занимали…
Часть 2
Глава 10
1709 год, декабрь, 12. Москва — Вена
Алексей посмотрел на Миледи.
Грустно…
Сразу после разгрома последователей Игната Некрасова на Кубани царевич отправился на галере из Тамани в Азов и далее Воронеж. Откуда и до Москвы добрался еще до того, как встал лед. Пароход же отправил домой сразу, как выступил в поход из Астрахани, вместе с посольством.
Прибыл.
Отчитался перед отцом.
Но тому в общем-то было все равно, что там на границе произошло. Шуганул и шуганул проказников. Скорее он даже был недоволен, что его сын мотался непойми, где и занимался всякой фигней, в то время как в столице беда. Слишком уж незначительной казалась и мыслилась роль каких-то там повстанцев на краю света.
Царевич отреагировал спокойно.
Что сделано, то сделано. В конце концов отец может быть и прав. Его ведь отвлекли на несколько месяцев от Москвы. Кто знает, кто науськивал Игната на это нападение? После той бойни в поле допрашивать в общем-то было некого, а бумаг не сохранилось.
Зачем Некрасову так подставлять?
Вопрос. Большой вопрос. Он ведь наверняка слышал о том, какая репутация у царевича. На что он рассчитывал? Даже если бы убил он его. И что дальше? Царь не пришел бы мстить? Смешно. Это нападение в целом выглядело сущим самоубийством. Разве что целью являлось покушение. Но на кой бес Алексей им сдался? Если только они не действовали в интересах каких-то сторонних сил…
Ситуация в Москве не радовала. Хотя Миледи и сделала всю основную рутинную работу. Он ее перепроверил и практически не нашел ошибок.
Практически.
Потому что она вывела за скобки духовенство, которое не участвовало в правильно примеченной ей пульсации. А зря. Очень зря. И проверка указанных лиц почти сразу выявило несколько человек, выполняющих роль связных… или координаторов. Тут так сразу и не поймешь…
Выявив «кусты» действительно подозрительных персонажей, Миледи никак не могла выявить их связь. Кто ими управляет и как. Оказалось все предельно просто и банально. От каждой такой группы их лидер постоянно ходил в церковь, где исповедовался и причащался. Каждое воскресенье.
Все бы ничего. Но был нюанс. Подозреваемые с некоторыми священниками беседовали о чем-то долго, а с остальными кратенько, как все. Да и священники эти отличались общительностью только с подозреваемыми…
Установили наблюдение.
И выявили кураторов, которые жили вообще в Смоленске! Связь же поддерживалась через курьеров, используемых вслепую. Почтовой службы в современном ее понимании еще не существовало, поэтому жители обменивались письмами и посылками посредством всякого рода путешественников. И те же купцы охотно брали для передачи небольшие гостинцы за умеренную плату. Вот через такие гостинцы и передавались послания. Зашифрованные. Но не явно, чтобы вызвать подозрение в случае их чтения посторонним человеком, а через аллегории. Из-за чего в принципе выглядели обычной перепиской. Несколько душной, но не более…
— Ты уверен? — тихо переспросил царь.
— Это иезуиты.
— Так ведь следили же за ними! — воскликнул Ромодановский.
— А их в Москве самих и нет. Они в Смоленске обосновались. В самом городе живут под видом аптекаря с помощниками-учениками. У стены крепостной. Рядом со стеной — хуторок. На нем постоянно держать готовых лошадей и припасы. И с этим хуторком у них регулярная связь. Ходят ученики туда травы покупать у владельца.
— А как они через стену переберутся в случае бегства? Они ведь там поселились не просто так?
— Все верно, не просто так. Дом стоит практически впритык к стене и с его крыши можно перебраться на нее. Ну а дальше какая сложность? Скинул веревку и спускайся. Можно и ночью уходить, и днем, потому как до лестниц всяких далеко, как и ворот. Ежели что можно довольно легко прорваться, вооружившись множеством пистолетов.
— В Москве точно нет иезуитов? — спросил царь.
— Не думаю. Они блюдут букву наших договоренностей.
— А эти священники? Разве не иезуиты?
— Они переселенцы из Литвы. Официально — бежали от притеснений православной веры. Мы начали их проверку. Но, полагаю, формально они не состоят в ордене. Хотя для дела это совсем не обязательно. Они часто вербуют, ловя на каких-то слабостях и тайных неблаговидных делах. После чего таких используют, шантажируя разоблачением и обильно сдабривая деньгами.
— И как эти священники оказались в Москве? — нахмурился Ромодановский. — Патриарх же обещал провести чистку.
— Это отдельный вопрос. Кстати, в ходе расследовалось было выявлено девятнадцать чиновников, которые на кое-что закрывали глаза. За взятки. Но аккуратно. Ничего серьезного. Да и этим дельцам серьезное прикрытие и не нужны. Чисто работают.
— Мы вряд ли сможем нанести удар по Риму даже твоими лейб-егерями. — покачал головой Петр.
— Разумеется. Там такой гадючник, что наших ребят почти сразу вычислят.
— Арина говорила, что ты мыслишь им ответить.
— Отвечу.
— Но как⁈
— Есть у меня кое-какие мысли, — мило улыбнулся Алексей,
