многочисленные конфликты и не вырабатывает в их отношении адекватных стратегий решения. Справься он с этой задачей, он выдержал бы стрессы, которым подвергался, и нормально сформировался бы в раннем детстве…
Эти стрессы, фрустрации и следующая за ними тревожность, вместе с неспособностью справляться, может привести к отчуждению человека от общества, которое он воспринимает как враждебное и угрожающее. Через процесс интернализации он становится замкнутым и изолирует себя от остальных… У него складывается негативное представление о себе, и втайне он отвергает общество, которое отвергло его.
Семья и друзья могут описывать его как приятного тихого человека, который так и не реализовал свой потенциал. В подростковом возрасте он может увлечься вуайеризмом или кражами женской одежды. Эти правонарушения служат ему заменой общения с женщинами в более зрелой и приемлемой форме.
Представители организованного несоциального типа испытывают ту же враждебность, но предпочитают не подавлять и не интернализировать ее. Скорее, они открыто выражают ее через агрессивные и внешне бессмысленные правонарушения. Обычно такая демонстрация начинается в подростковом возрасте. Таких людей считают задирами и манипуляторами, заботящимися только о себе…
Джерри Брудос представляет собой некий промежуточный тип. Он был тихим подростком – пока не напал на двух девочек, после чего оказался в Центральном госпитале Орегона. Могло ли адекватное лечение в тот момент сработать? Возможно. Однако такого лечения он не получил; его сочли просто ленивым и избалованным и велели «повзрослеть».
А возможно, что в тот момент все равно было поздно, ведь фантазии о похищениях и пытках уже зрели у него в голове.
Пропали ли они сейчас? Спустя восемнадцать лет в тюрьме? Крайне сомнительно. Слишком рано эти фантазии возникли. Как Кеннет Бьянки («Хиллсайдский душитель»), Эдвард Кемпер («Убийца студенток») и Эдвард Гин из Висконсина, Джером Брудос вырос в семье с сильной контролирующей матерью и слабой (или отсутствующей) отцовской фигурой (хотя не всех этих преступников можно расценивать как убийц похоти).
Джерри Брудос ненавидит женщин. И всегда ненавидел. Скорее всего, продолжит ненавидеть до конца жизни. Словно Далила над Самсоном, женщины всегда доминировали над Джерри Брудосом и внушали ему страх. Он может контролировать их только путем уничтожения.
Брудос и Банди, и Бьянки, и Лонг, и Кемпер, и многие другие, кто выходил из тени, чтобы убивать, и кого в конце концов поймали, находятся в тюрьме. Но другие подобные им разгуливают на свободе. По сути, нет никакого способа вычислить их, пока они не нанесут удар. Женщины могут защитить себя, только постоянно будучи настороже и избегая уединенных мест.
И хотя нет гарантированного способа избежать встречи с убийцей похоти, оказать ему сопротивление – единственный путь к спасению.
Сопротивляться. Убийца похоти – трус, который рассчитывает на покорность жертвы. Если его добыча кричит и отбивается, у нее есть шанс остаться в живых. Но если она позволяет увлечь себя в его глухое логово, думая, что сумеет с ним договориться, она точно умрет.
Потому что милосердие ему незнакомо.
Все, кто столкнулся с Джерри Брудосом, никогда не забудут его. Детективы, которые охотились за ним и в конце концов арестовали, никогда не забудут.
Джим Стовал дослужился до звания лейтенанта и раскрыл еще несколько десятков убийств после того, как посадил Брудоса в тюрьму. В середине 1980-х он вышел на пенсию и посвятил большую часть своего времени катанию на лыжах в Колорадо. Он до сих пор изучает психологию преступников и современные методы их поиска и поимки.
Джерри Фрейзер перевелся из департамента полиции Салема в офис окружного прокурора округа Марион, где работает следователем. Не так давно он случайно проезжал мимо серого дома на Сентер-стрит. Джерри остановился поговорить с нынешними арендаторами, которые признались, что никогда не поселились бы там, знай они об истории этого дома. Нет, привидения их не беспокоят – одной осведомленности о случившемся там достаточно.
– Арендаторы там постоянно меняются, – говорит Фрейзер. – Люди въезжают и выезжают. В тот день я впервые зашел в гараж после стольких лет. Там снесли перегородки, но ощущение – мороз по коже – осталось прежним. Ровно как тогда, когда Джерри Брудос протянул мне веревку с узлом, которая впоследствии помогла осудить его.
В апреле 1984 года я выступала на семинаре в писательской резиденции Герхарт в Орегоне, на тихоокеанском побережье. Показывая слайды, я провела участников по биографиям серийных убийц, о которых писала. Когда я закончила говорить, то увидела перед собой привлекательную рыжеволосую женщину. Ее лицо – если такое вообще возможно – было зеленовато-серым. Она в буквальном смысле выглядела так, будто увидела призрак.
– С вами все в порядке? – спросила я.
– Я была той самой… которая сбежала, – пробормотала она. – Той, которую он называл «блондинистой сучкой».
– Вы есть в моей книге, – сказала я. – Вы ее читали?
Она покачала головой.
– После того как мне удалось вырваться, я узнала, что его арестовали за убийство, – но что-то помешало мне прочесть о них. Я не хотела знать, что он натворил. Не хотела знать, как близко я была к тому, чтобы… в общем, мне не хотелось знать детали.
Объяснимо – после того, через что она прошла. Этой женщиной была Шерон Вуд. Прошло пятнадцать лет с тех жутких минут, что она провела с Джерри Брудосом.
Однако после нашей случайной встречи на семинаре Шерон все-таки решила почитать про человека, который мог разрушить ее жизнь. Она спрашивала себя – как и сразу после нападения: «Почему я жива… а другие мертвы?»
Она думала о своих близняшках, родившихся в 1970 году, Дори и Кристофере, которые никогда не появились бы на свет, не сбеги она от Джерри Брудоса. А еще о детях, которые могли родиться у Карен Спринкер, Джен Уитни, Линды Слоусон и Линды Сейли. О годах, которые они могли прожить.
Вуд, писательница и фотограф, решила все разузнать про Брудоса – человека, одного имени которого она избегала столько лет. Она отправила в департамент полиции Портленда запрос на предоставление ей материалов собственного дела, а еще посетила тюрьму штата Орегон и переговорила с помощником начальника.
Она узнала, что в тюрьме Джерри Брудос считается «образцовым заключенным» и что ему, одному из немногих, позволено работать в тюремной хобби-мастерской. Шерон постояла над витриной с брелоками, изготовленными Брудосом, чувствуя, как по спине бежит холодок. На одном была надпись «Викинги, университет Портленда». Тот самый, где Брудос напал на нее. Другой брелок украшало изображение фотокамеры.
Мысленно порадовавшись, что с ней Брудос не сделал страшных фотографий, она заплатила доллар и купила кожаный брелок с камерой.
Сегодня Шерон Вуд
