— Пойдем лучше на улицу на лавочке посидим, — ушла от разговора Катя. — Душно здесь, потом голова будет болеть.
* * *
К трем часам дня пылящий уазик подвез Катю прямо к двери перемычки.
«Ну, вот и продержалась первый день без Ивана Петровича! Вроде без ЧП обошлось, — вздохнула она облегченно. — Рабочий день у меня закончился, но придется немного задержаться, с документами поработать».
Распахнула дверь в веткомнату и застыла на пороге.
На столе все в той же банке коричневого стекла стояли пунцовые розы.
В висках частыми толчками запульсировала кровь.
Катя с зажатым в руке ключом развернулась к двери: «Закрыться быстрей изнутри, — лихорадочно билась мысль в голове. — Скорей!»
Повернуть ключ в замке она не успела.
Максим стремительно вошел в комнату. Раздался скрежет ключа в крепко захлопнутой им двери. Катя мгновенно оказалась в кольце его сильных рук, жар его сухих шершавых губ опалил ей кожу.
«Не вырваться!» —запаниковала она.
— Кать, прости меня! Наболтал всякой чуши, сам не рад.
— Наши отношения для тебя чушь? Сокровенное на потеху чужим людям выставлять — чушь?! Жизнь моя нескладная для тебя тоже чушь?
Катя, что есть силы, ударила Максима по рукам и толкнула.
Он, тяжело дыша, отступил назад.
— Еще раз придешь ко мне сюда, я расцарапаю тебе лицо. Так и знай! — пообещала Катя.
Максим отошел к окну и уткнулся лбом в стекло.
Из Катиных глаз хлынули горячие слезы.
— Сволочь ты, — бросила она ему в спину и вытерла залитое слезами лицо рукавом.
Максим порывисто оглянулся и встретился с ней взглядом.
— Ты же хочешь меня! По-прежнему хочешь, Кать!
Она показала ему рукой на дверь.
— Еще раз подойдешь ко мне, я уволюсь и уеду в город.
— А как же твоя любимая работа? — криво усмехнулся Максим.
— Обойдусь, — жестко отрезала Катя. — Иди, мне работать надо!
Он с яростью хлопнул дверью. От удара над дверным косяком отвалился небольшой кусок штукатурки и мелкой крошкой рассыпался по полу.
Катя обессилено опустилась на стул. Потрогала пальцами свое разгоряченное, липкое, покалывающее от соленых слез лицо.
«Вот и слезы, наконец, вернулись», — удовлетворенно подумала она и с упоением зарыдала.
* * *
Катя провела на работе еще час — не любила откладывать дела на потом.
Она твердо решила навестить сегодня заболевшего Ивана Петровича.
«Обстановку разведаю, у него ведь никого родных нет, — размышляла Катя. — Душа что-то у меня не на месте!»
Она быстро дошла до стоянки и осторожно завела скутер.
В Луговом она не была ни разу. С летнего лагеря крупного рогатого скота село хорошо проглядывалось. Оно красиво раскинулось на пригорке, летом утопая в зелени садов.
Катя знала, что Луговое окружали плодородные земли, и когда-то находящееся здесь сельхозпредприятие процветало. Вначале двухтысячных оно развалилось, как и многие хозяйства в округе.
Но селу повезло. Светлана Ивановна, бывший зоотехник канувшего здесь в лету сельхозпредприятия, понабрав ссуд и кредитов, выкупила его производственную базу и создала свое личное фермерское хозяйство. Почти все работники хозяйства проживали в Луговом.
Катя медленно ехала по центральной трассе, а потом свернула на узкую асфальтированную дорогу, уходящую в конец села.
Марина подробно объяснила, как найти дом Иван Петровича. Стоял дом в центре села недалеко от дороги, позади продуктового павильона.
Катя осторожно подъехала к обшитому тесом и выкрашенному ярко-зеленой краской бревенчатому дому с шиферной крышей. Аккуратно завезла скутер вглубь двора.
Возле приоткрытой двери тесового сарая, на лужайке, у пустой сковороды, видно, предназначенной для корма, толпились с десяток пестрых кур. Чуть поодаль валялась опрокинутая миска для воды.
Кате стало не по себе.
«Не выходил, похоже, сегодня Иван Петрович из дома, — подумала она. — Вон, куры голодные, так и топчут сковородку!»
Катя вбежала на крыльцо, быстро прошла по узкому коридору, вошла в дом и огляделась.
«Все ясно, — поняла она. — К старой избе из двух комнат, передней и задней, пристроена комната из кирпича для газового котла и плиты. Один в один дом, как у бабы Любы!»
Ивана Петровича она нашла в зале, спящим на разложенном диване. Он лежал на боку с закрытыми глазами и хрипло, с присвистом, дышал. По его лбу рассыпался крупный бисер пота. Она осторожно дотронулась до его плеча.
Ветврач открыл подернутые мутной пленкой жара глаза.
— Катерина? — узнал он ее и пробормотал:— Ты мерещишься мне, что ли?
Прикрыл веки и застонал. У Кати похолодело под ложечкой. Что дела у Ивана Петровича плохи, она догадалась сразу. Трясущейся рукой схватила смартфон.
— Скорая, примите срочный вызов! — прокричала она, страшась, что ее не услышат или пропадет связь. Катя продиктовала диспетчеру адрес и перечислила симптомы. Схватила лежащий на стуле у изголовья дивана градусник. Ртутный столбик замер на отметке 40,2 С.
— Возьмите себя в руки, — назидательно вещал из смартфона голос диспетчера. — Дайте больному жаропонижающее, больше водой поите и ждите. Раньше, чем через два часа не приедем. Бригада на вызове в дальнем селе.
В ухо Кате полетели гудки отбоя.
«Я не выдержу два часа, с ума сойду!» — заметалась она по дому.
Посмотрела на лекарства, лежащие на стуле рядом с градусником — анальгин, парацетамол, но-шпа.
«Ни порошков тебе современных, ни сиропа, — возмутилась Катя. — Как в каменном веке живет человек!»
Она на минуту застыла в раздумье, потом снова решительно схватила смартфон. Услышав после равнодушных гудков вызова привычное сухое «я слушаю», закричала в трубку:
— Дим, ты мне нужен! Ивану Петровичу совсем плохо. Быстрей приезжай в Луговое! Я здесь, у него дома.
Катя захлюпала носом. «Обещал через полчаса приехать, — облегченно вздохнула она, размазывая ладонью по щекам слезы. — Дима, он такой, обязательно спасет!»
* * *
Он примчался, как и обещал, через полчаса. Сосчитал у Ивана Петровича пульс, нахмурился и выставил Катю из залы:
— Выйди, мне его надо осмотреть.
— А зачем мне выходить-то? — не поняла она.
— Ты мне будешь мешать, — недовольно поморщился Дима и окинул комнату беглым взглядом. — Надо бы здесь до приезда скорой прибраться или хотя бы полы помыть.
Катя вышла из залы и плотно прикрыла дверь.
