«Звезды, что ли? – подумал сбитый с толку Варка. – Или не звезды?»
– Эй, – негромко позвал он.
Мгновение тишины, и со всех сторон раздалось вкрадчивое, похожее на шепот: «Эй-эй-эй…» Звук был тихий, нежный, но Варка перепугался окончательно.
– Где вы? – шепнул он, боясь снова разбудить эхо. Что, если его бросили одного? Что, если это новое изощренное наказание?
Подумав об этом, он вдруг понял, что может видеть. Светлело медленно, неохотно, будто неподалеку кто-то раздувал лучину, а она все не разгоралась, чадила, грозила потухнуть.
В трех шагах от Варки стоял крайн, плотно окруженный напуганными курицами. Жданка вцепилась в подол его рубахи, Ланка по-прежнему висела на руке, да еще и уткнулась лицом в плечо. Только Фамка скромненько стояла рядом. Но очень, очень близко.
Позади них и вправду была самая обыкновенная дверь в глубокой нише. На пороге, опершись о сучковатое полено, сидел Илка. Лицо его выглядело как сплошной черный кровоподтек.
Стряхнув с себя куриц, крайн, чуть подволакивая больную ногу, уверенно двинулся в темноту. Все потащились за ним, подавленные и растерянные не меньше Варки. Из полного мрака медленно выступили очертания широких ворот.
– Где дрова? – спросил крайн. Цапля у него за пазухой сонно квакнула.
Жданка, у которой даже волосы шевелились от любопытства, протянула ему полено.
– Кладите в камин. Каждый свое. Аккуратно, шалашиком.
– Куда-куда? – переспросил изумленный Варка. Значит, вот это вот мощное сооружение не ворота, а камин?
Глупый вопрос, как всегда, остался без ответа.
Крайн вытряхнул из кармана растопку и трут, присев на корточки, долго и тщательно запихивал все это внутрь шалашика. Потом из другого кармана извлек кресало. Оценивающе оглядел Ланку и Фамку:
– Кто из вас старше?
Девицы переглянулись.
– Я, наверное, – осторожно сказала Фамка.
– На, зажигай.
– Почему я? – Как же, зажжешь, а потом из этого что-нибудь выйдет.
– Да ладно тебе! Давайте я зажгу, – встряла Жданка.
– Ты, рыжая, не годишься. Огонь разжигает старшая из женщин.
Ланка завертела головой, отыскивая эту женщину, но никого старше бледной трясущейся Фамки не обнаружила. Фамка тяжело вздохнула, встала на колени и ловким, привычным движением подожгла растопку. Может, хоть теплее будет…
– Мир этому дому, – негромко нараспев сказал крайн.
Свет стал чуть ярче. Впереди, шагах в ста, не меньше, обнаружилось странное сооружение, до такой степени неуместное в темной пещере, что Варка не сразу понял – это стол. Роскошный, с любовью отполированный, широкий и длинный, как мост через Либаву. Стулья с высокими спинками, расставленные вдоль стола довольно далеко друг от друга, язык не поворачивался назвать просто стульями. Скорее уж троны, от кончиков гнутых ножек до резных подголовников.
– Ух ты! – не выдержала Жданка. – Что это?
– Добро пожаловать в замок крайнов. Кажется, кто-то из вас выражал желание здесь побывать?
– Ой, – пискнула Ланка, имевшая четкие понятия о том, как должен выглядеть поднебесный замок, – почему же так темно?
– Прошу прощения, госпожа Илана. Весь мой свет ношу с собой. Это лучшее, на что я сейчас способен.
– Какое все огромное! – громко ахнула Жданка.
– Огромное, – шепнули далекие стены и терявшийся в темноте потолок.
– Крылья требуют места, – сухо заметил крайн.
– И все-таки, где мы? – беспомощно спросил Варка.
– Дурень, – с трудом раздвигая разбитые губы, пробурчал Илка, – тебе же сказали, в замке.
– Ну да, в замке, а где он, замок-то?
Крайн недовольно вздернул левую бровь:
– Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят. Мы прошли сквозь обычную дверь. Мы по-прежнему в Пригорье. Из верхних покоев открывается прекрасный вид на подгорную пустошь и хозяйство дядьки Антона.
– Верхние покои?
Варка задрал голову. На недостижимой высоте в стенах виднелись темные проемы арок, разбросанные без всякого порядка, как ласточкины гнезда, но соединенные кое-где галереями, лестницами, узкими, ненадежными на вид переходами.
– А как туда… – начал он и осекся, проклиная собственную глупость.
– Мы вошли с черного хода, – с подозрительной словоохотливостью продолжал объяснять крайн.
– А где парадный? – тут же спросила Жданка.
– Там. – Тонкий палец уперся в огни на потолке.
«Все-таки звезды!» – про себя ахнул Варка, разглядывая далекий кусок светящейся темноты.
– А-а, – понимающе протянула Жданка, – вот это да!
– Черный ход. Просто лестница, просто дверь.
– Из чуланчика?
– Угу. В тяжелые времена она была хорошо запечатана. Я не думал, что у меня когда-нибудь хватит сил открыть ее. Предполагалось, что в одиночку это невозможно. Но, оказывается, до сегодняшнего вечера я был просто недостаточно зол.
– Мы не хотели, – пискнула Ланка, – мы больше не будем.
Полезное умение притворяться очаровательной крошкой она освоила в совершенстве.
– Правильно, – в голосе крайна зазвучала знакомая всем еще по лицеуму змеиная ласковость, – не будете. Я устал стоять между вами и смертью. У этой простой и надежной двери есть одно полезное свойство. Без моего позволения никто отсюда не выйдет.
– Какэто не выйдет? – Варка решил, что ослышался.
– Никак, – безмятежно сообщил крайн.
– Так это что же, заманили и заперли? – вознегодовал Варка, мгновенно почувствовавший себя узником.
– Тебя, голубчик, я еще и к стене прикую. Вот только найду в подвалах цепь попрочнее.
Тут Илка, которому этим вечером было совершенно все равно, заперли его или нет, со стоном опустился на пол поближе к огню и лег, стараясь устроить поудобней сочащееся болью тело. Крайн глянул на него, пробурчал что-то и длинными стремительными шагами ушел в глубину зала. Там смутно обозначились какие-то тяжелые занавеси, крытые ковром лавки, гобелены на стенах. Вернулся он с охапкой свернутых ковриков, ушел еще раз и притащил груду ковровых подушек и небрежно смятое толстое покрывало, сотканное из необыкновенно мягкой ворсистой шерсти. Выпущенная цапля носилась за ним полускоком-полулетом, крайне недовольная всей этой суетой в неурочное темное время.
– Зачем это? – заискивающе улыбаясь, спросила Ланка.
– Спать!
Тут всем как-то сразу стало ясно: хочешь не хочешь, а спать придется.
