1991-й. Именно тогда все и началось.
Скай
1991
Шанс предоставляется на первом же занятии. В аудитории стоит характерный запах новых учебников и маркеров. У профессора овсянка на галстуке и несчастный вид.
Скай сразу его видит. Для нее это просто он. Он не человек, у него нет имени. Он просто некая сила природы, которую она давно преследует. Желанная цель.
Разумеется, она не садится прямо рядом с ним. Даже близко не подходит. Она не идиотка. Скай садится в заднем ряду. И смотрит ему в загривок. На эту часть тела редко обращают внимание. А она очень выразительная. В том числе и его.
Он очень бледный, и любой румянец становится заметен. А он часто краснеет. Не от смущения, конечно, а от особенного напряжения: он отчаянно пытается сохранять контроль над ситуацией. Скай это знакомо.
Профессор показывает на проекторе слайд: арочное окно с ярким витражом. Единорог, крылья и меч цвета драгоценных камней. Темная аудитория становится похожа на пещеру со светящимся переливающимся выходом. Не успевает Скай об этом подумать, как ее сосредоточенный взгляд снова падает на него.
Она права, ему тоже пришла в голову эта мысль. В полутьме она различает, что он наклонил и вытянул голову, как стервятник. Он стал тяжело дышать, как только что заснувший человек, но она знает, что с ним происходит. Он встает и вытягивает перед собой руки, как слепой. Он похож на пьяного и с трудом спускается по ступенькам между рядами аудитории. Пролетает мимо девушки, и она вскрикивает: не от боли, от неожиданности. Он издает испуганный вскрик и еще быстрее продирается между чужих ног, хватаясь за столы и роняя книги и ручки.
Скай быстро вскакивает. Вспыхивает свет, включенный профессором.
– Молодой человек, – обращается он к Уайлдеру. – Сядьте, пожалуйста, на место.
Уайлдер машет рукой, а потом прижимает ее ко рту. Скай понимает, что сейчас произойдет, и выскакивает из-за парты. В следующую секунду она уже стоит рядом с ним и придерживает за локоть.
– Я его знаю, – говорит она. – Это паническая атака. Я выведу его на улицу. Ему скоро станет лучше.
Ей удается дотащить его до скамейки на солнечной стороне двора. Она слышит, как где-то за ними шумит река.
В итоге его все-таки не тошнит. Он откидывается на спинку скамейки и подставляет лицо солнцу. Парень кажется изможденным.
Так странно сидеть рядом с ним. С этим человеком, о котором она так много думала. На фотографиях Уайлдер почти как инопланетянин – у него огромные бледные глаза, то ли серые, то ли голубые, почти одного цвета с его белой кожей, которая кажется еще белее на контрасте с темными волосами. На фотографиях эти глаза навыкате выглядят угрожающе. Но вживую Уайлдер просто кажется очень юным. Немного хрупким. Он открывает рот и хватает им воздух. Скай видит у него жвачку. Понимает, что он может задохнуться, и подцепляет ее пальцем. Она ярко-розовая. Какое-то время она просто держит еще теплую жвачку на кончике пальца. А потом, недолго думая, кладет себе в рот. Пару секунд она хранит его вкус – чистый и немного щелочной. А потом превращается в обычную жвачку. Скай вырывает из блокнота листик, заворачивает жвачку в бумагу и убирает в карман.
Когда она поднимает глаза, он уже на нее смотрит.
– Привет, – говорит она. – Все нормально?
– Снова ты, – говорит он. – Мы столкнулись на лестнице в общежитии, когда приехали. Ты была со своим папой.
– Точно, – кивает Скай.
– Ты не помогла.
– Нет, мне кажется, я так себе помощница.
– Но теперь очень помогла, – неловко говорит парень. – Спасибо. – Немного помолчав, он представляется: – Я Уайлдер, – и протягивает руку.
Она ее пожимает.
– Как Торнтон Уайлдер?
– Да.
– Я Скай.
– Тебе идет, – произносит он и улыбается. – У тебя очень блестящие волосы, как лошадиная шерсть.
– Спасибо, – отвечает Скай с открытой и солнечной улыбкой, которая исходит из самых глубин ее души. О нет, – думает она, разрываясь между восторгом и ужасом.
– Je peux payer[17], – говорит она Элоди. Та быстро кивает. Какое-то время они торгуются, но быстро договариваются. Она перетаскивает свои вещи в одноместную комнату Элоди. Через стенку она чувствует его присутствие.
Его комната расположена в корпусе, который более состоятельные студенты называют сиротским приютом – тут селят ребят на полной стипендии и студентов по обмену. Окна выходят на кухни, и тут всегда пахнет мясным рулетом. В сиротском приюте не бывает диких вечеринок, эти ребята приехали сюда учиться. Комнаты тут маленькие и тесные; в большинстве хватает места только для одной кровати.
Комната с окнами во двор, в которой поселили Скай, гораздо лучше. Она делит ее с хоккеисткой, которая ест вареные яйца в постели, но зато в комнате тепло и пахнет пчелиным воском и чистотой, так что помимо ста долларов, которые Скай дала Элоди, та еще и выиграла в жилищных условиях. Похоже на отличную сделку.
Иногда, лежа в своей постели ночью, Скай чувствует его через стенку: как Уайлдер дышит во сне, зашторив веками свои огромные глаза-фонари. Она знает, что он не запирает дверь на ночь. Скай слышала, как у него щелкает замок – с гулким, стальным звуком. Она его запомнила, как и все его звуки.
Она слышит Уайлдера, когда пробегает мимо его комнаты. Сон. Он весь вспотел, распахнутые глаза смотрят вперед, не видя ничего вокруг. Он как будто совсем не удивился или даже не заметил, что у него в комнате оказалась непонятная девушка.
Скай обнимает его, как маленького ребенка. Чувствует, как он постепенно возвращается в собственное тело.
– Мне нужно… – тянется Уайлдер к своей прикроватной тумбочке. Там лежит папка с Афродитой на обложке. Внутри – газетные вырезки, аккуратно разложенные по отдельным файликам.
У Скай перехватывает дыхание. Она знает каждую из них наизусть. Но ничего не говорит.
Он изучает вырезки.
– Ты, наверное, считаешь, что я странный. Читаю статьи про убийства после приснившегося кошмара.
– Не больший,
